[indent] — эй, обещал же, что возьмёшь на ручки, — хмыкает сону, картинно дуя губы, когда оказывается брошен на матрас, ещё и так бесцеремонно. ни поцелуев, ничего. джей в своём репертуаре, и не сказать, что сону не нравилась эта решительность и фамильярность. так лоялен он был, конечно, не всегда, но то, что было раньше, сону теперь мало волнует — когда он смотрит на него вот так, когда ворчит, но на самом деле ни капли не злится, когда раздевается наспех, значения не имеет вообще ничего, ну разве только риск, что их кто-то застукает здесь.

[indent] тем не менее, сону повинуется и расстёгивает пуговицы на брюках, едва успевает проехать собачкой по молнии вниз, как джей стаскивает с него их нещадно, отбрасывая вместе с бельём. от чужой напористости перехватывает дыхание, но сону старательно сдерживает свою улыбку, чтобы не показаться довольным раньше времени — джей всё-таки обещал поработать. сону кивает и оставляет блузку как есть. он соврёт, если скажет, что не ждал этого весь чёртов день, но джей, как обычно, не спрашивает, а берёт то, что по праву его. инстинктивно сону уже раздвигает ноги, касаясь острыми коленками чужого напряжённого живота, но при этом кусает в губы, всё ещё выказывая характер. сдаётся, впрочем, тоже быстро, расслабляя рот и разрешая джею целовать себя как-то яростно и варварски, что ответ на заданный ранее вопрос появляется сам собой. и всё-таки сону находит возможность, чтобы разорвать поцелуй, и пользуется ей во всю, вытягиваясь вверх и тут же наклоняясь навстречу, чтобы достать своими губами до чужого уха. сону спускается на шёпот, — джей...джей, ты такой красивый, просто ужас, — он проводит кончиком языка за ухом, затем возвращается на шаг, вонзаясь своим шёпотом снова, — настолько красивый, что у меня коленки дрожат, — теперь уже ловит губами мочку, погружает её в рот целиком, облизывая и обсасывая ту попутно, но отрывается, потому что его буквально на то вынуждают — джей отталкивает, отчего сону заваливается на лопатки, и грубо давит в полуголую грудь, буквально вдавливая младшего в матрас, не давая пошевелиться. из-под влажных губ сону, на которых уже, само собой, не осталось никакого косметического блеска, вырывается что-то напоминающее обиженный всхлип, в его глазах читается — грубо — но он даже не пытается вырываться или как-то что-то менять, лишь изобретательно раздвигает свои ноги, уже намеренно и призывно, всё ещё сохраняя на лице кокетливую наивность.

[indent] — такой очаровательный, когда куда-то спешишь, — сону до сих пор шепчет, полутона его голоса звучат точь-в-точь заклинания, когда он смотрит на джея из-под полуприкрытых ресниц, — ми-и-илый, — нотки звонкого веселья отбиваются от глухих стен. едва ли вообще их сегодня услышат, сону прикусывает нижнюю губу, не двигаясь, послушаясь.

[indent] о том, что джей заводится с пол оборота, впору слагать легенды, сону даже не приходится стараться, чтобы его поднять, но он никогда и никому об этом не скажет, потому что, во-первых, хочется верить, что это исключительно его самого заслуга, а во-вторых, он так по-странному стремится сохранить как великий секрет всё искреннее между ними. тайны сону возбуждали, но, в целом, если отбросить всю эту физику человеческих тел и обыкновенную, местами сжигающую их двоих, похоть, где-то в нём всё ещё живёт убеждение в том, что счастье действительно любит тишину. как наивно, наивнее, наверное, бывают только дети, но дети похожим образом себя наверняка не ведут —

[indent] сону вытягивает шею так, что звонко щёлкают позвонки, он дотягивается приоткрытым ртом до мошонки, щедро обдаёт нежную кожу джея тёплым дыханием, прежде чем коснуться её уже влажными губами, которые предварительно смочил, неспешными поцелуями добирается до основания, но понимает, что ему в текущем положении доставлять удовольствие джею совсем неудобно, поэтому свои руки отбрасывает по бокам, локтями уперевшись в матрас, приподнимается вверх и уничтожает расстояние между своим лицом и членом джея. сону тут же ловит его ртом, действуя непривычно для самого себя, лишая заигрываний и подготовки, жадно ведёт языком по стволу, слюнявит, а потом соответствующим движением головы позволяет ему выскользнуть из своего рта, проехав по щеке вниз и пошло её запачкав. не ошибка, а лишь намеренная помарка, чтобы поджечь остатки чужого терпения. сону поднимает на джея глаза, когда безропотно берёт в рот снова, и взгляд его полон покорности и самоотречения, он начинает поступательно двигать головой, пока ещё не насаживаясь всей глоткой, пробует разный темп, как будто задавая джею немой вопрос — как ты хочешь сегодня? — и вылавливает подходящий ответ по меняющемуся выражению лица того, от лёгкого смятения до молчаливого восторга. сону хмурится, взгляд отводит, потому что джей снова спешит, и за эту вольную эмоцию на своём лице он же получает по заслугам сполна — на его затылок тут же властно опускается ладонь, которая резко тянет его голову назад, дёргая за загривок, джей словно снова вынуждает посмотреть ему в глаза и передумать, но сону держится стойко, даже когда чувствует себя вот так уязвимо — с членом во рту, под ментальным давлением, ещё и в позиции снизу — и, в конце концов, вообще закрывает глаза. ответная реакция на этот выброшенный каприз не заставляет ждать себя долго, та же ладонь теперь его давит, заставляя опуститься губами до самого основания, насаживает глубоко и грубо, до предательски побежавших по лицу слёз, сону что-то нечленораздельно мычит, но рефлекс, незамедлительно подступивший к глотке, давит в зачатке. джей решительно командует «хватит», отступает, освобождая рот, и хватает сону за грудки, так и не давая вытереть собственное лицо тканью блузки, подтягивает к себе, пару раз тряхнув его, как собака плюшевую игрушку, и произносит сурово, рычит сквозь зубы, — я дал тебе шанс сделать всё правильно, не хочешь по-хорошему, будет значит так, — и от скорости смены кадра сону бросает в жар. он оказывается развёрнут на живот и, первым вдохом напоминая отчаянный стон, жадно хватает воздух открытым ртом.

[indent] то, что дело пахнет жареным, до сону доходит не сразу — всё кажется ему довольно привычным и даже внезапная спешка, которую вполне легко можно было объяснить присутствием старших в этом же доме, только этажом ниже, но накал страстей, исходящий от джея, набирает обороты и его присутствие в комнате становится в какой-то степени опасным для сону, ведь джей действительно где-то здесь выключает свою человечность. сону остаётся только тягуче стонать, сначала, когда огнём зажигается кожа на его ягодицах после хлёсткого удара, потом, когда в него входят без смазки, и ладно это, но никак не предупредив… сону ловит себя на том, что слёзы вот-вот польются непослушным градом из его глаз снова, хотя щёки ещё после минета не обсохли, соль покалывает на них, прилипая и впитываясь, но он держится, держится, как держался всегда — с ним или с кем-то другим тоже, потому что, за всем своим отсутствием мышечной массы или веского тяжёлого слова, сону вообще-то сильный, сону вообще-то может стерпеть всё, чтобы потом вернуть вдвойне бумерангом, но джей его не обижает, нет. привык? странно, но в голове, заполненной сейчас паникой, он находит мысль о том, что привязался к паку непомерно. к его глазам, губам, пальцам, к отсутствию тепла в голосе и редким метким улыбкам, которые сону со стороны видел всегда обращённые для кого-то другого, но не для себя, к звуку его голоса, к тяжести его дыхания, которое всегда, абсолютно всегда обрушается ему в ухо, когда они оба падают голые и вымотанные после. ко многим таким мелочам и совсем нет к чему-то фундаментальному и значимому для всех, ведь между ними не было ничего такого. сону — это личный секрет, местами постыдный, наверное, поэтому его не обнимешь на людях и за руку не возьмёшь, зато легко позвонишь среди ночи со словами «выходи», потому что автомобиль уже затаился в тени деревьев у дома, а предупредить, ну, как-то немного забыл, да и зачем терять время. сону кусает губы, забывчиво впиваясь в мясо зубами, не сразу замечает, что сгрызает нижнюю в кровь, только когда на языке улавливается привкус крови, слизывает всё языком, продолжая подаваться бёдрами назад, и при этом напрягается сильнее с каждой минутой, туго сжимается внутри, поглощая, потому что джей до сих пор молчит. тишина оказывается больнее, чем трах без смазки.
[indent] — ты сегодня такой молчаливый, — сбиваясь в дыхании, сону удаётся сказать, ему хочется видеть лицо джея, чтобы хоть чуточку понимать, но он не дурак и прекрасно знает, как действуют наказания, а вот этот вот грубый налёт на его тело с каким-то диким стремлением достать изнутри до пупка, как раз похож на одно из наказаний. нечего было лепить на лице гримасы. однако, понимать проступок и признавать его — вещи совершенно разные, поэтому сону глупенько продолжает добиваться своего, пусть даже окольными путями. — ладно, — слово скорее произносит для самого себя, чем для джея, потому что звучит оно едва слышно — был ли в нём вообще звук? — и следом за этим развязывает себе руки, опуская ладонь на собственный член и тут же оперативно лаская, чего поначалу не замечает джей, взмокший лоб которого по-прежнему прилипает к спине сону, но когда заметит, сону уверен, поменяется всё, поэтому старается кончить быстрее, ведь если он кончит, то его и нечем будет пытать, у джея останется ноль аргументов. только вот за долбёжкой оказывается расслабиться совсем не легко, да и пак в конце концов всё-таки на этой шалости сону ловит.
[indent] — ты не целуешь, джей, ты не ласкаешь. совсем, — лебезит трусливо сону, когда рука, прежде поддерживающая его грудь, теперь стремится к хрупкой шее. темп замедляется, пока не стихает совсем, джей не выходит, а у сону от взыгравшей тревоги колит в животе, и теперь уже не членом, — я... я... — невозможность посмотреть глаза в глаза его оправдания усложняет, ким уязвим и серьёзно. горячие пальцы угрожающе проходятся по кадыку, сону сглатывает шумно.