LEE † KI KWANG
http://s3.uploads.ru/3rHqt.gif
You are waiting for a train. A train that will take you far away.
You know where you hope this train will take you, but you don't know for sure.
But it doesn't matter because you will be together.

о.1 ФАМИЛИЯ И ИМЯ
Lee Ki Kwang | Ли Ки Кван.

о.2 ДАТА РОЖДЕНИЯ И ВОЗРАСТ
25 февраля 1990г. (23 года)

о.3 ПРОЗВИЩЕ И СТАТУС
Данте.
Пациент.

о.4 БИОГРАФИЯ
Родился Кикван в Сеуле, в достаточно обеспеченной семье. Отец работал в какой-то известной фирме по продаже чего-то, чего Кикван не понимал всю свою жизнь. Мать – домохозяйка, уйти с работы и променять очень престижное место в финансовой компании на пеленки и домашнее хозяйство – было ее выбором. Ки рос послушным и умным ребенком, он никогда не просил лишнего, чему родители только удивлялись, это давало им повод в лишний рад восхититься тем, какой мальчуган у них подрастает.
Ничем особенным Ли не выделялся среди ребят его возраста, хотя уже тогда в нем присутствовало то обаяние, которое притягивало к нему людей. В общем, друзьями и общением Кикван обделен не был. В средней школе у него была достаточно хорошая успеваемость, награды за какие-либо олимпиады и соревнования. Спорт сразу полюбился мальчику. Еще наблюдая за тем, как старшеклассники бегут кросс, разминаются перед эстафетами, Кикван представлял себя на их месте, ему тоже хотелось достичь таких превосходных результатов в этом деле и, может быть, стать кем-то выдающимся в мире спорта. Но этому вряд ли суждено было сбыться.
После окончания школы парень поступил в университет искусства. Да, не удивляйтесь, такие резкие смены планок для парня уже вошли в норму, так что под конец учебного года в школе он уже твердо увлекался искусством. Уже в первый день он полюбился многим на его курсе, некоторые ребята даже стали его лучшими друзьями. Проблем с предметами не было, Кикван увлекался историей искусства и стремился к знаниям с необычайным энтузиазмом. Также, ему особенно полюбилась литература, которая еще долгое время занимала одно из первых мест в сердце парня. Любимым поэтом у него всегда был Данте Алигьери, ради стихов которого Ки даже порывался выучить итальянский. Именно благодаря пристрастию к комедиям и стихам этого поэта, многие стали называть его Данте, что закрепилось за ним вплоть до настоящего времени.
Когда Кикван поступил на четвертый курс, ему было 20 лет. Именно в этот период жизни и начали происходить вещи, которые довели парня до нынешнего состояния. После празднования окончания первого семестра, студентами университета была организована вечеринка, на которой Ки был особенно желанным гостем (эту информацию он узнал именно от однокурсников). Именно этот момент и перевернул всю его дальнейшую судьбу. Как проходила вечеринка парень не помнит. Что случилось в тот период времени, чем он занимался – тоже оставалось для него загадкой. Друзья же утверждали, что самого Ли на этом вечере не было, а телефон был недоступен. Никто не знал, где он находился в то время. Единственное, что помнит Кикван, как он проснулся дома в своей кровати весь в грязи и порванной одежде. Все это было ужасной загадкой не только для окружающих, но и для самого парня. Ли пытался узнавать у знакомых, знают ли они что-то об этом, но все попытки вспомнить были тщетны. Не помогали даже сеансы у различных психологов с помощью гипноза. Но через какое-то время парень решил жить дальше, постараться забыть об этом странном происшествии. Так было бы, если бы не еще один подобный случай.
Он уже произошел спустя полгода, летом. Киквана не было дома два дня. Что происходило в первый день – снова загадка, а весь второй день парень пытался добраться до дома, ибо находился он в незнакомом ему месте. Этот случай конкретно подорвал психику парня. Он стал бояться ложиться спать, боялся терять сознание, боялся выходить на улицу. Родители были серьезно обеспокоены его состоянием, поэтому записали его на прием к психиатру. Именно он поставил диагноз Киквану – диссоциативная амнезия, а именно генерализованная. Парень не находил себе места, он потихоньку начинал терять самого себя. Он значительно скатился в учебе, он практически потерял аппетит и буквально насильно пытался что-то поесть, лишь бы не расстраивать родных. Настроение падало с бешеной скоростью, а эмоции никак не могли быть сбалансированными. Сначала, Кикван мог злиться, рвать и метать все подряд, выражать свое недовольство по какому-либо поводу, активно сопровождая это все жестикуляцией и криками, а через несколько минут он мог спокойно и тихо сидеть в углу комнаты и рассматривать какой-либо предмет интерьера. Парня больше не радовало общение с друзьями, да и вообще общение с кем-либо, хотя раньше он и дня не мог провести без разговора с кем-то. Также, с каждым днем все больше угасали интересы к его обычным пристрастиям: к литературе, к спорту, истории искусств – он просто не получал больше от этого эстетического и морального удовлетворения. Родители же, наблюдавшие за тем, как их сын постепенно начинает увядать на глазах, снова обратились за помощью к врачам. Записав Киквана на очередной сеанс психотерапии, они узнали его новый диагноз – депрессия, но насколько глубокая, они узнают это со временем. Парню прописали горы таблеток, которые скорее ухудшали его состояние, нежели лечили.
Так прошло еще полгода. Киквана исключили из университета, друзей у него практически не осталось, старые увлечения канули в лету, а новых так и не появлялось. Единственные люди, которые остались рядом с Кикваном – его родители. Они старались изо всех сил вернуть их прежнего сына, но ничего не получалось. Таблетки лишь загоняли все его чувства в тупик, а от их несметного количества парня уже начинало тошнить, собственно, тошнило его уже от одного запаха лекарств. По словам психиатров, депрессия прогрессирует довольно быстро, затягивая парня все глубже. Они утверждали, что парня нужно отправить в специальную клинику, где ему действительно могли бы помочь и вытащить его из этого состояния. Мать Киквана билась до конца, он требовала прописать еще таблеток, найти любые препараты, которые могли бы помочь ее сыну. Врачи лишь пожимали плечами и снова выписывали Ки тонны таблеток.
Кикван прожил, если еще можно так обозвать его существование, так еще 4 месяца. Единственным «любимым» занятием для него теперь было: сидеть в углу своей комнаты, обхватив колени и рассматривать какие-либо предметы интерьера. Дежа вю, правда? Лишь изредка Ли прерывался на принятие таблеток, от которых он уже не раз терял сознание. Кикван не разговаривал уже больше двух месяцев. Чтобы хоть как-то подать знак родным, что он еще живой и еще двигается, он лишь изредка показывался им на глаза, оставлял какую-либо жалкую записку на столе, что-то вроде: «Я еще живой, к сожалению», и снова уходил в свой мир, в котором ничего не существовало кроме чувства вины, пожирающего его изнутри и страха за действия, которые, как он думал, он совершил в моменты потери памяти. Ко всему прочему, его голову часто начали одолевать мысли о самоубийстве. Он долго и тщательно вынашивал план и готовился к этому, решал, как лучше ему это стоило осуществить. И вот, он решился. Ножик был благополучно украден с кухни, дверь в его комнату была заперта и еще заставлена комодом с внутренней стороны. Родителей не было дома: мать вышла за покупками, а отец как обычно, на работе. Осуществив же затеянное, парень даже ни разу не пикнул. Он вообще не издал ни звука, пока вел лезвием вдоль вены на левом запястье. Он лишь опустился на пол и спокойно наблюдал за тем, как кровь медленно стекает на пол, образуя небольшую лужицу. Что случилось потом, он не помнит.
Помнит он лишь то, что в какой-то момент раздались крики и стуки в дверь, а дальше чернота. И теперь он здесь – в клинике для душевнобольных Амисан. После попытки суицида, родители сдались и подписали соглашение, отправив Киквана в эту клинику, подписав того лишь на бессмысленное, по его мнению, существование в муках.

о.5 КРАТКОЕ ОПИСАНИЕ БОЛЕЗНИ
Диссоциативная амнезия. Генерализованная амнезия.

+

Потеря памяти на события, которые произошли в течение какого-то ограниченного периода времени, а также на отдельные события, которые имели место до этого периода.

Депрессия.

+

Подавленное состояние, характеризуемое тоской, упадком сил, крайне низкой самооценкой, чувством вины или родственными симптомами.
Депрессивный эпизод средней степени.

о.6 ХАРАКТЕР

общее описание:
До тех событий, которые начали происходить в жизни этого молодого человека, его характер был совершенно другим. Сам Кикван был другим, поэтому, я допущу здесь употребление прошедшего времени, с вашего позволения, конечно же.
Этот парень всегда походил на солнце. Не проходило и дня без улыбки на лице, не проходило и часа без его смеха. Кикван был неисправимым оптимистом: в каждой ситуации он старался искать только положительные стороны, даже если окружающим казалось, что это совсем безнадежно; он всегда видел лучшее в людях, он верил в людей и любил их всем сердцем. Если к нему приходили за помощью, он никогда бы не отказал, ибо всегда считал своим долгом помогать людям во что бы то не стало. В современное время вряд ли найдется большое количество подобных ему людей, вряд ли нашлось бы… Всегда вел себя как джентльмен не только с представительницами женского пола, так и со старшими и детьми. Его прошлое было освещено светом таким, что многие пытались нарочно спровоцировать этого парня, чтобы показать всем его настоящую натуру, но тщетно. Ли Кикван был искренен не только со всеми окружающими его людьми, но и с самим собой. Ему были чужды: ложь, интриги, драки по поводу и без повода – которые так полюбились народу вокруг. Ки слишком часто привязывался к людям, слишком быстро происходило это. Он слишком доверял «новым» людям в его жизни, из-за чего часто страдал и переживал.
Сейчас же это другой человек. Диагноз, поставленный его психиатром, поверг его в глубокий шок. Последствия амнезии сводили и продолжают сводить Киквана с ума, ежедневно загоняя его в тупик. Спустя какое-то время, парня начала затягивать глубокая депрессия, продолжающаяся до настоящего времени. Вся радость мигом куда-то исчезла, испарилась, даже не оставив и следа, словно ее совсем и не существовало. Кикван замкнулся в себе. С каждым днем он все меньше доверял окружающим, начал сомневаться не только в других людях, но и в самом себе. В сердце будто вкалывали определенную дозу вещества, которое убивало все эмоции парня и добавляло к этому «букету» еще и чувство вины, которое разрасталось с бешеной скоростью. Кикван доводил себя до такого состояния, что постепенно сам начал верить в то, что в моментах, которые он не помнит в своей жизни, он совершил что-то ужасное, что теперь не давало ему покоя. У парня пропал аппетит, он практически перестал есть, даже несмотря на уговоры друзей и родных, которые пытались насильно запихать в него еду. Депрессия пожирала его изнутри не только эмоционально, но и физически.
После попытки суицида, парня перевели в эту клинику, надеясь, что ему помогут. Таким его встретили здесь.
Сейчас Кикван напоминает скорее куклу, чем человека. Двигается он нехотя и еле-еле так, что нередко ему требуется помощь для этого. Он практически не реагирует на внешние факторы среды, на речь врачей, мед братьев и сестер. Одним из последствий депрессии стало то, что он практически не говорит. Кикван уже давно забыл, как звучит его собственный голос и не помнит, умеет ли он говорить вообще. В сердце, да и вообще внутри, поселился холод, который буквально выел у него всю способность выражать свои эмоции, да и не только способность, но и чувство эмоций. Киквану уже все равно на чужие проблемы, вообще на людей. Единственное, что он до сих пор чувствует это – страх и чувство вины. Страх от того, что он все еще не помнит, что произошло в его жизни, а чувство вины как раз из-за предположения, что он совершил страшные вещи, даже будучи не уверенным в этом. Последним ударом для него было то, что родители, казалось бы, единственные люди, которые остались рядом с ним в это тяжелое время, обрекли его на бессмысленное существование в клинике, в которой ему вряд ли чем-то смогут помочь. У Киквана отсутствуют желания чего-либо. Он уже давно ничего не хочет и ни к чему не стремится, лишь глубже уходит в себя и зацикливается на своем диагнозе, причину которого никто не знает до сих пор. Можно ли вылечиться от этого? Точнее так… Возможно ли это? Но ведь Ки вам уже не ответит на этот вопрос, потому что ему все равно. Ему все равно, что скажут ему врачи, все равно, каким способом на этот раз смогут докричаться до него другие пациенты клиники. Никакая информация уже давно не воспринимается его мозгом, обрекая того на долгие часы, дни, месяцы самокопания и погружения в самого себя.

ориентация:
Гомо.

фобии, страхи:
До одури боится того, что могло бы случиться во время его провалов в памяти.
Боится слишком громкого шума, шумным людей, машин и т.д.

интересы, привычки, хобби:
Одной из привычек уже давно стало то, что он практически все время проводит сидя в углу (будь то камера, комната или еще что) и рассматривая все, что попадается в поле зрения. Также, часто прикусывает большой палец левой руки и рассматривает шрам от попытки самоубийства.
Одна любопытная вещь стала своего рода небольшим хобби. Он часто заостряет внимание на почерках врачей, которые он только мог увидеть. Совсем мимолетно взглянув на них, он неосознанно откладывает их глубоко в памяти.

о.7 ВНЕШНОСТЬ ПЕРСОНАЖА

+

http://s2.uploads.ru/rC3tJ.jpg

рост, вес:
170см, 58 кг.

отличительные черты:
Выделяющиеся пухлые губы;
Шрам на левом запястье примерно в 3,5см;
Татуировка на правом предплечье в виде королевской кобры.

о.8 ПРОБНЫЙ ПОСТ

+

- Выздоравливай скорей. Я тебя больше не потревожу. Удачи.
После этих слов Кикван простоял еще пару минут в полном трансе. Когда же Ворон удалился из палаты - потерял сознание. На этот раз ему снилась авария, которая повторялась раз за разом. Машина переворачивалась, казалось, целую бесконечность. И боль, которая пронзала сердце парня. Он звал Чунхёна, но никто не пришел. Никто не спасал его.
В последний раз прокричав его имя на всю палату, Кикван проснулся. Он обнаружил себя на койке, снова с капельницей и катетером в левой руке, снова в этой больница. Взгляд сразу начал искать Ворона, но не нашел. Парень посмотрел в окно – ночь. Значит, Чунхёна здесь точно быть не могло. Всем своим разумом и телом Ки желал, чтобы тот был здесь, он хотел забрать назад все свои слова, осознавая, какую глупость он сказал своему парню. Стоп… А имеет ли он право теперь его так называть? От одной мысли, что это мог быть последний день, когда Чунхён вот так смотрел на него, когда проявлял заботу о нем… Когда навещал его… Кикван отгонял от себя такие мысли, мотая головой. Он уже не обращал внимания на новую боль, которая разрывала левое предплечье, он не обращал внимания вообще на какую-либо физическую боль, которая доставала его на данный момент. Все что у него сейчас было – Ворон. Сейчас его волновал только Чунхён. Где он сейчас? Что делает? «Небось, девчонку себе на ночь нашел», - усмехнулся Ли про себя  и тяжело вздохнул. Он не хотел этого делать, но рука сама тянулся к телефону, который покоился на прикроватной тумбочке. Сбиваясь и нервно пролистывая, Ки искал номер Ёна. Набрав нужный, он с жутким волнением облизывал губы, словно, звонит ему впервые.
- Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети, – вещал противный монотонный голос на том конце.
«Ну конечно же он выключен. А ты на что надеялся, Кикван? Что он возьмет трубку? И что бы ты ему сказал? Точнее, как бы ты ему сказал? Промолчал, а потом внезапно появился бы голос? Ну и что тогда? Прости, Чунхён, я не хотел, давай опять все будет как раньше? Наивный», - давил на него внутренний голос и Кикван снова принялся листать записную книжку. Когда рука сама нажала на просмотр одного из контактов, Ли тяжело вздохнул. Ему следовало заглянуть в глаза собственным страхам, ему нужно было преодолеть это, иначе, кто знает, что могло бы случиться потом. Может быть, если он сможет сейчас позвонить ему, то и потом сможет? Кикван усмехнулся. Ведь голос еще не восстановился, как бы он сказал ему, если бы даже тот взял трубку?
- Алло? Кикван? – внутри у парня все сжалось и замерло, ему стало трудно дышать, хотя он и не пытался особо. - Сынок? Что с тобой? Почему ты молчишь?
Кикван искренне хотел что-то сказать, но из горла лишь раздавались вздохи и воздух… Он напоминал себе рыбу, которую течением прибило к берегу. И вот она хватает воздух, медленно умирая, раскрывая рот и тут же его закрывая, чувствуя, что конец уже близко. Ли сбросил звонок и в сердцах отшвырнул телефон в другую часть палаты. Аппарат остался жив, но парня сейчас это совсем не заботило. До ужаса родной голос до сих пор стоял в ушах. «Кикван? Сынок? Что с тобой?», - в его голосе звучало искреннее волнение. Киквану даже стало казаться, что с тех пор, как он лишился голоса, он стал многое различать в голосе других. Ну, на данный момент это был голос Ёна, ибо медсестер и врачей слушать было не очень-то интересно. А теперь голос отца. В нем не было ни капли притворства. Так может он правда интересовался состоянием сына? Может он действительно хотел извиниться таким образом? А Кикван так остро отреагировал и вот что получилось. Он поссорился с единственным человеком, который значил для него гораздо больше, чем какие-то материальные, да и духовные ценности. Парень откинул голову на подушку и уставился в потолок. Теперь его сердце разрывалось от того, что он решился переступить этот порог, который сам для себя определил в отношениях с отцом. Но он не смог ничего сказать… Не смог. Будь проклята эта корона. Будь проклят этот интернат. «К черту. Надо было сделать это еще раньше», - думал про себя Ки и уже точно определился, что на стороне Короны он больше не будет. До конца учебного года осталась всего пара месяцев, и эту пару месяцев он не намерен ходить под флагом коронников.
Вдруг, из угла палаты раздалась мелодия, извещающая о сообщении. Кикван взвыл про себя и долбанул кулаком по койке. Мимо палаты проходила медсестра и, кажется, заметила, что у него проблемы.
- Что такое, Кикван? Тебе плохо? Что-то болит? – парень хотел бы крикнуть ей, что именно у него болит. Но он лишь указал рукой в угол палаты, где лежал телефон и помотал головой, прося принести его ему. Та, слава богу, не тупила и сразу поняла, что ему нужно. - Держи, если это все, что тебе нужно, то я пойду.
Девушка протянула ему телефон и удалилась из палаты. А Кикван уже даже забыв про все на свете, в нетерпении открывал пришедшее ему сообщение.

От кого: Отец.
Текст сообщения: «Кикван, почему ты сбросил трубку? Ответь мне, я волнуюсь за тебя.»

Парень перечитал это сообщение несколько раз и все не мог поверить своим глазам. Он действительно был не прав, когда сорвался после первого сообщения. Он страдал от этого три года, три года он только и был сосредоточен на своей злости к отцу. Настолько сосредоточен, что не замечал никого вокруг до тех пор, пока в его жизни не появился Ён. Прошло три года, а он все также сильно ненавидел отца за эту ложь. Но после слов Ворона, Кикван действительно задумался, а смысл? Смысл на него злиться? Действительно, как он мог сказать ребенку о том, что его мать погибла? Кто знал, во что это могло выйти. Парень шмыгнул носом.
- Прости меня… – из его горла вырвалось всего два слова, но они не были идеальны по звучанию. Это было скорее похоже на хрипение и полушепот. Голоса все еще не было, но это определенно был первый шаг к выздоровлению.
Кикван слабо улыбнулся и послал отцу смс, в котором были всего два слова. Ему многое хотелось сказать, но он решил, что пока на сегодня этого было достаточно. С такими мыслями он и уснул, прямо с телефоном в руках, ожидая ответа от отца.
Когда же он проснулся, парень снова не понял, где он. Наверное, Киквану каждый раз хотелось проснуться и просто оказаться в своей комнате, в своей постели, а рядом найти его Ворона, который спал бы до последнего. Но этого не было, увы. Ли снова очнулся от мыслей и посмотрел на время. «Три часа дня… Где он? Неужели он правда решил, что больше не придет и что так будет лучше? Глупец, Чунхён», - парень поглядел на телефон. Сообщений не было, звонков тоже. Ну что же, может Ворон очухался и включил свой мобильник? Кикван снова набрал этот номер.
- Але, телефон Ён Чунхёна. Я вас слушаю. А вообще, если это не срочное дело, то позвоните ему вечером, он сейчас немного не в том состоянии, чтобы говорить. До свидания! – Ки услышал голос какого-то парня и пытался переварить всю информацию, которую он сейчас получил.
«Не в том состоянии, чтобы говорить? Чем же ты занимался всю ночь? Твою маать…», - Ки закатил глаза и был просто уверен, что Ворон надрался по самое не балуй, а сейчас мучился от похмелья. Но что это за парень? Почему он отвечает на его звонок? Собутыльник? Или новая пассия, проснувшаяся рядом с ним. Воображение подкидывало самые разные картины того, чем мог заниматься Ён всю ночь. Но какая же из них была верной?

Guilt: start the party hard, за Lee Ki Kwang.

о.9 СВЯЗЬ С ВАМИ