Не скажу, что во мне есть что-то особенное, по крайней мере, я так считаю. В моем характере сложено слишком много банальных черт, которые я все-таки опишу.
Раньше я был ужасным ребенком. Не знаю, как терпели меня сверстники, но со мной было невозможно общаться, наверное. Я помню лишь сильную злобу на весь окружающий мир. Помню, что мне хотелось срывать на ком-то эту самую злость, у меня была такая потребность, иначе я не мог нормально существовать. Я позволял себе выходы эмоций на отце, который в одиночку меня растил, на других детях, из-за чего моего родителя часто вызывали в школу. Мое поведение ну никак не могло вписаться в рамки нормального. Это мое детство, моя юность. В них не было ничего хорошего.
Но стоит больше сосредоточиться на том, какой я сейчас, верно? Не скажу, что в корне переменился с тех моментов из детства. Во мне все еще живет эта некая озлобленность, но сейчас я стараюсь это контролировать, не давая моих истинным чувствам вырваться во внешнюю среду, иначе я могу натворить много бед, ведь так бывало уже раньше. Это моя негативная сторона, которая хочет сжигать все на своем пути, не заботясь о тех, кто меня окружает, забывая, порой, что это люди – им тоже может быть больно, как и мне. Я подвержен частым депрессиям, хотя длятся они не дольше одного дня. Мое настроение, как солнце в небе. Сегодня оно может освещать небо своими яркими лучами хоть целый день, а завтра его закроют темные дождливые тучи. Отец говорил мне, что я слишком эмоционален. И, пожалуй, это так. Я либо слишком активный и веселый, либо тусклый и грустный. Часто мое настроение зависит от внешних факторов, а испортить его уж может слишком многое, хотя я и стараюсь зачастую игнорировать эти самые факторы, но иногда мне просто не удается это сделать.
В хорошем расположении духа я люблю общаться с людьми. Это своего рода подпитка для меня. Я получаю больше энергии, если хорошо провожу время, если общаюсь с тем, с кем люблю общаться, от чего я получаю позитивные эмоции. Мне нравится зависать в компаниях, иногда выступая в роли шутника, чьи шутки никому не смешны, кроме меня, хотя иногда бывает так, что смеются все. В какой-то степени мне нравится выглядеть глупо – это дает некое преимущество, если люди вокруг считают тебя дураком, хотя, на деле все далеко не так. Я никогда не был глупым. Я мало уделял времени учебе, но в моей голове все-таки откладывался материал, который я слушал на уроках. Я редко проседал дома за домашней работой, обычно предпочитая выворачиваться из ситуаций уже на месте. Иногда прокатывало, иногда нет. В любом случае, под конец школы мне пришлось взяться за ум, потому что отец дал ясно понять, что денег на обучение не выделит, если я не начну прикладывать усилия. В общем, с детства мне твердили, что голова у меня светлая [хотя я все равно знаю, что говорят это они всем ученикам].
Мне нравится помогать тем, кому это нужно. Не смогу пройти мимо, если увижу плачущую девочку, ну так уж получилось. Часть меня все-таки заставит спросить «что случилось», предложить руку помощи. Если попросят дать что-то списать – дам безоговорочно, потому что помню, как сам какое-то время находился в роли нуждающегося. Это своего рода мой долг перед теми, кто помогал мне в той ситуации. Если попросят погулять где-нибудь, оставив соседу по комнате полную власть над нашими общими пенатами – погуляю, потому что людям тоже иногда хочется побыть наедине с собой… ну или не совсем с собой, если вы понимаете, о чем я. В общем, я не привык отказывать кому-то, если у меня есть на то силы и желание, а также настроение – самый важный фактор, в общем-то, потому что от него зависит все.
Я ненавижу ложь и предательство. Эти две вещи – единственные, наверное, в своем роде, что может заставить меня порвать с кем-либо дружбу. Так получилось, что я обладаю хорошим чутьем, а также умею неплохо читать по лицам эмоции. Я практически сразу понимаю, когда мне врут. И неважно, маленькая эта ложь или большая – сам факт того, что меня обманывают и водят за нос, просто не может меня не бесить. Вторых шансов после такого я тоже давать не привык, потому что гарантий, что это не произойдет снова, нет, а значит и доверять причин тоже. Сам же к дружбе отношусь бережливо. Для меня очень ценны связи с людьми, я ценю чужое доверие, чужое мнение и желания. Сам же я всегда стараюсь говорить правду, мысленно ставя друга на мое место. Стоит ли говорить о предательстве? По-моему, это самая гадкая вещь, на которую только способны люди. К сожалению, таких много, так что в свой особый круг доверия я впускаю немногих, лишь тех, кто проверен временем и поступками. Но завожу новые знакомства быстро. Но новых людей все равно стараюсь держать от себя на расстоянии, особо не доверяя, но общаясь без напряжения.
Теперь стоит, наверное, рассказать обо мне, когда, так уж получилось, мое настроение на отметке «ниже нуля». Моя общительность и желание с кем-либо контактировать сразу сходят на «нет». В такие моменты, обычно, я хочу быть один, чтобы меня никто не трогал и не доставал расспросами «что случилось», «как ты», «тебе чего-нибудь принести» и т.д. Я ценю внимание и заботу дорогих мне людей, но в такие периоды мне больше хочется повеситься именно от этих вопросов, чем от собственной грусти. Мой энтузиазм также предпочитает исчезнуть вовсе в такое время. Обычно я не горю желанием в принципе чем-нибудь заниматься, пока настрой хотя б немного не станет лучше.
Особенно тяжело сдерживать собственную злость в такие моменты. Но тут, наверное, все зависит от того, из-за каких факторов мое настроение было испорчено. Если это вызвано тем, что я проснулся и встал не с той ноги – я практически не напрягаюсь, потому что в таких случаях злости у меня так таковой нет. Если же я повздорил с кем-то, рассорился, что-то вывело из себя – то тут уже стоит побеспокоиться, потому что сдерживаться становится уже значительно труднее. Поскольку в детстве я был заядлым драчуном, то мне ничего не стоит завести драку с неприятной мне личностью или с кем-либо еще. Но сначала я буду сдерживать себя до последнего, игнорируя любые выпады в мою сторону, хотя и точка кипения есть у каждого. Моя, например, достигается, если кто-то начинает затрагивать тему моей семьи, потому что кое-какие аспекты я до сих пор не могу простить отцу, а потому эта тема в принципе стала для меня очень болезненной. К сожалению, не все об этом знают, а потому, стоит им взболтнуть лишнего – у меня срывает башню.
Но и уголовником я никогда не был. Пусть я и ввязываюсь в драки, но даже в такие моменты я знаю, когда нужно остановиться. Если перевес был на моей стороне, то я смогу быстро остановиться. В противном же случае я захочу добить соперника, невзирая на боль и ущерб, который он мне нанес. Вообще такие случаи редки, потому что первый я никогда не ввязываюсь в перепалки. Вообще стараюсь игнорировать конфликт с кем-либо до последнего, потому что знаю, что за этим последует, и знаю, что будет, если я начну ввязываться в драку с первым же попавшемся мне на пути обидчиком.
Возможно,  стоит также сказать пару слов о тех нередких периодах, когда я влюблён. К сожалению, моя эмоциональность и чувствительность породила во мне такое тупое качество, как влюбчивость. Так получилось, что я могу слишком быстро влюбиться в кого-либо, неважно, девушка это или парень [пол никогда не был для меня камнем преткновения], но что еще хуже – также быстро эта влюблённость может пройти, из-за чего я частенько страдал. Мое сердце было разбито с десяток раз, да и сам я часто выступал в роли инициатора, бросая избранника или избранницу. Наверное, я никогда не любил по-настоящему. Может быть, я еще не готов к настолько сильным чувствам, а может быть, еще просто не встретился на моем пути такой человек. В любом случае, если я ощущаю прилив сил и вдохновения, вместе с тем почти прекрасным чувством под названием «влюблённость», то я начинаю вести себя, как законченный романтик. Поскольку я обожаю игру на гитаре, то я частенько приношу ее с собой на свидание, наигрывая какой-нибудь приятный мотив или исполняя песню. Мне нравится устраивать сюрпризы, подключая уже фантазию и возможности. Нравится удивлять избранницу/избранника, раскрывая свои какие-то новые стороны для них. Самое ужасное, что в такие периоды я привык отдавать всего себя в отношениях, пусть и прекрасно знаю, что они недолговечны. У меня просто отсутствует тот желанный стоп-кран, который позволил бы мне отойти на два шага назад, вместо того, чтобы продолжать двигаться вперед. Такой вот я.

» Я родился в семье владельца сети ресторанов и известной шеф-поварихи. Отец не рассказывал мне всех подробностей моего раннего детства. Он лишь говорил, что я слишком много плакал даже для грудничка. За это родители часто меня ненавидели, но любить не переставали. Когда же мне исполнилось четыре года, мать ушла из семьи, по причинам, которые я узнал лишь в подростковом возрасте. Но поскольку я был еще слишком мал, чтобы спрашивать про взрослые проблемы, отец отмахивался на мои вопросы «где мама», говоря, что она уехала отдыхать. Конечно, такая отмазка перестала действовать, когда мне исполнилось шесть. Два года на отдыхе – слишком подозрительно для такого дошкольника как я. Я буквально терроризировал отца уже извечным вопросом, пока он не ответил мне коротко: мать больше не вернется, прекрати спрашивать. На тот момент, это все, что я получил. Но правда ждала меня еще впереди.
» Обозлившись на отца за то, что он скрывал от меня причину ухода матери, да и в принципе за то, что он лгал мне эти два года, я поставил перед собой цель – стать худшим сыном для него. Во мне тогда только разрасталась та злость, которую я выплескивал на всех подряд.  Я дрался со сверстниками, часто используя не совсем честные агрегаты вроде веток деревьев, пластмассовых игрушек, которые били, кстати, довольно больно [меня самого оприходовали игрушечным грузовиком по затылку… было больно, правда]. Отца, конечно, вызывали к директору, где он старательно пытался меня отмазать, подсовывая женщине взятки. Наша семья, точнее, подобие, владела сетью ресторанного бизнеса, который приносил очень неплохой доход, так что денег у нас было достаточно. Но что это значило, если я рос без матери, которая оставила меня не понятно почему? Мой протест длился очень долго, изматывая воспитательниц, детей, самого отца. Конечно, он понимал, почему я старался прибавить ему проблем, но все равно молчал, как рыба, предпочитая лишь сносить все мои выходки на «нет».
» Когда же мне исполнилось 13, я наконец-то узнал правду. Оказалось, что моя мать ушла из семьи, потому что отец шантажировал ее. У женщины был роман на стороне, а когда отец узнал, что поставил ее перед фактом: она молча собирает вещи и уходит к любовнику, забыв, что у нее когда-то были муж и сын [а после развода она получила бы довольно неплохую сумму], а если она захочет забрать сына с собой, он подает на развод немедленно и оставляет ее без гроша в кармане, известив каждое заведение от ресторана до элементарного кафе, что моя мать подсела на наркоту. Как говорится, женщина выбрала меньшее из двух зол. Узнавать такую правду было отнюдь нелегко. Я до сих пор ненавижу отца за то, что он оставил меня без матери. Но тогда я совсем замкнулся в себе. Забастовка, которую я вел целых 7 лет, наконец-то кончилась. Я мог вести себя нормально, перевестись в новую школу, завести друзей и быть хорошим ребенком. Но эта правда мешала мне во многих отношениях. В первую очередь мешала смотреть на отца каждый день, когда мне приходилось делать себе завтрак, а он в это время сидел на кухне и пил свой кофе, собираясь на работу.
» Через год я все-таки решил прийти в себя. Меня перевели в другую школу, так что я попытал счастье на новом месте начать новую жизнь, что у меня вполне себе получилось. Отца  я попросту игнорировал, лишь иногда перекидываясь с ним парой слов, иногда прося деньги на личные расходы – в общем, нашему общению способствовали лишь какие-нибудь случаи, праздники или мое желание купить себе новые струны. Да, где-то в этот момент я увлекся игрой на гитаре, осваивая ее экстерном. Это было своеобразным хобби – проводить время где-нибудь подальше от дома, играя на гитаре и распевая самые разные песни, какие я только мог вспомнить. Я также взялся за ум,  приведя свою учебу в порядок. Ради самого себя мне хотелось вырваться в отличники. Хотелось получить лучшее образование своими силами, чтобы потом не получать в укор слова о том, что именно на отцовских деньгах я стал кем-то.
» Спустя еще год, когда мне исполнилось 15, отец огорошил меня новостью – с нами будет жить мужчина. До меня не сразу дошло, что за мужчина, но когда одним воскресным утром я застал их целующимися на кухне, мне все стало ясно. Поначалу мне представили этого мужика, как друга отца по работе, который поживет какое-то время с нами. А когда я спалил их, им пришлось рассказать свою «трогательную» историю любви. Самое смешное, что любовник отца был довольно неплохим человеком, который в итоге стал мне ближе, чем родной родитель. Конечно, поначалу было непросто свыкнуться с мыслью, что после моей матери отец начал жить с мужчиной, но все-таки я быстро смог адаптироваться, найдя общий язык с моим новым… ээ… отчимом.
» Именно отчим, к слову, посоветовал мне присмотреться к академии Догсули. Там учился сын его сестры, так что я получил от него хорошие отзывы. Нагуглив в интернете достаточно информации об этом частном заведении, я понял, что это будет, пожалуй, лучший мой вариант для дальнейшего обучения. Так что, успешно сдав вступительные экзамены, я наконец-то был принят в это, несомненно, величественное место. Это казалось мне совершенно новым началом чего-то очень важного в моей жизни.

» На высоком уровне владеет английским и китайским языками, которые он начал изучать еще в средней школе, в итоге развивая свою любовь к первому именно в академии.
» Хорошо играет на гитаре, неплохо импровизирует с мотивами.
» Обладает неплохим голосом. Так что способность к пению можно назвать врожденным талантом.

Лухань медленным шагом измеряет ширину коридора. Четыре шага вперед, четыре назад. Медленно. Никого не спугнув. Он смотрит в окно напротив и практически гипнотизируется светлым небом, которое затягивают еле темные облака. Деревья обволакивает туман, так типично для этого места, да и для такого раннего времени. Лу останавливается на втором шаге и еле отводит взгляд от пейзажа, тут же оглядываясь по сторонам. Конечно же, в такое время многие еще находятся в общежитии, в своих постелях, даже не думая о скором пробуждении. Хань всегда был жаворонком. Он любил вставать рано утром, частенько наблюдая рассвет. Его организму было достаточно проспать 4 часа, чтобы тот чувствовал себя более менее выспавшимся. Лухань делает еще один шаг к окну и опирается ладонями на единственную в этом коридоре батарею, источающую тепло. Февраль. Парень любит зимнее время года, вообще любит все, что связано с зимой, но самое любимое – это снег. Может быть, Хань не был слишком романтичной натурой, но в самом явлении, когда шел снег, он находил что-то такое, что проникало глубоко в его душу, заставляло трепетать. Он никогда никому об этом не рассказывал. Он никогда ни с кем не откровенничал на подобные темы. Лу хоть и кажется снаружи общительным, добрым и милым, но этот образ слишком далек от истины.
Лухань слегка морщится от колющего ощущения прожигающего тепла на ладонях, но не отводит их в сторону, он опирается на батарею с чуть большим нажимом и закрывает глаза. Под его веками все еще держится далекий образ того случая, что переломил его сознание. «Я хватаю его за талию. Сил удержать не хватает, и мы падаем на землю. Я крепко перехватываю его запястья, щупаю пульс и смотрю ему в глаза. Он не понимает, что происходит, никто не понимает. Раздается чей-то крик. Я больше не чувствую его пульса… конец», – парень резко открывает глаза и вздрагивает от какого-то шума, идущего с улицы. Хань все-таки отстраняется от батареи и прикладывает ладони к своим щекам, нахмурив брови и устремив свой взгляд куда-то в пол. Оно мучает его уже несколько лет, это всего лишь обрывок… всего лишь дымка, которая все никак не покинет его голову. Луханю часто снится, что он меняет исход тогдашних событий, но вместо того мальчишки погибает он сам. «Тяжело», – единственное слово мелькает в его блондинистой голове, и парень отворачивается от окна, опираясь теперь уже бедрами все на ту же батарею. Теперь он задумчиво разглядывает ладонь и осторожно ведет указательным пальцем по линии жизни. Кончается она слишком рано, а если верить всему бреду, который висит в свободном доступе в интернете, то это значит, что ему не суждено прожить долгую жизнь. «Какое счастье», – Лухань скептически усмехается. Он не верит во всю эту чушь, но ему бы хотелось, чтобы все это было правдой. Он пока не нашел тот самый сокровенный смысл жизни, мечту, ради которой можно было бы из кожи вон лезть. Кират часто наблюдает за одноклассниками, которые учатся не покладая рук. Стараются слепить из себя что-то, пытаются быть кем-то значимым в этом гнилом мире. Но он так и не понимает смысла всего этого. Ему сложно говорить на подобные темы и рассуждать тем более, ведь ему оно не ведомо.
По коридору раздается какой-то шершавый звук. Лухань отвлекается от ладоней и бросает взгляд в сторону, тут же цепляясь за фигуру одного из учеников этой школы. Какой-то неприметный с виду паренек, с самодовольным выражением лица. Одежда небрежна, местами помята, местами выпачкана субстанцией белого цвета и непонятного происхождения. Лу замечает это, когда фигура останавливается рядом с ним.
– Эй, сигареты не найдется? – голос звучит слишком громко, давяще и принуждающе. Этот голос прекрасно подходит для того, чтобы выбивать из прохожих сигареты или деньги. Хань морщится, потому что его уши привыкли в тишине. К тихому коридору. К тихой зоне его собственного комфорта. Пачка сигарет лежит прямо в заднем кармане его брюк, но черта с два кто-то получит хотя бы одну оттуда. Китаец поднимает свой тяжелый взгляд на парня напротив и выдает тихое «нет». Но получив неудовлетворительный ответ, фигура, видимо, не удовлетворилась утренним  «общением». – Слышь, у тебя проблемы какие-то? Ааа… Бюджетник. Пхах, и правда, откуда у тебя деньги на сигареты, – за этим последовал пинок в район голени, и Лухань еле слышно охнул. Лухань не любит, когда его задирают. Не в этой школе. Большую часть своей жизни он терпел и получал побои от кого только можно, но после он стал хозяином ситуации, он контролировал исходы этих драк, так почему все должно измениться в этом месте? Если кому-то хочется получить по лицу, то, пожалуйста, Лу всегда рад сделать человечество счастливым. Он скалится, словно хищник, которого потревожили во время принятия пищи, он становится злым, его глаза темнеют.
Лухань отходит от батареи и смотрит прямо в глаза наглецу, что решил его потревожить в такое утро. Он смотрит и усмехается, что, кажется, злит этого наглеца еще больше. Парень замахивается и хочет наградить Ханя хуком справа, но тот вовремя уворачивается и отвечает быстрым ударом в челюсть. «Давненько не было подобной разминки, может оно и к лучшему», – размышляет про себя китаец и тут же получает довольно ощутимый удар под дых. По всему телу пронеслась волна неприятной боли, а место удара словно обожгло кипятком, но парень быстро пришел в себя и сделал шаг в сторону, заставляя противника снова промахиваться. Он целится кулаком прямо в поясницу и «золотой» ребенок неудовлетворительно стонет. Лу не любит задерживать события и чаще всего он атакует первым, ему не нравится красоваться и долго выжидать, как в каких-нибудь аниме, где перед каждым ударом следует монолог о недостатках и преимуществах врага минут на пятнадцать. Он делает еще один шаг в сторону, мысленно отсчитывая свои шаги и действия, и делает подсечку, снося парня с ног. А еще Лухань не любит, когда его задевает те, кому не по силам с ним тягаться в дальнейшем. Избивать того, кто даже толком не может ударить тебя в ответ – не очень крутое зрелище, согласитесь. Вот и Хань не в восторге. А потому он дает фору, делает целых три шага назад и ждет, скрестив руки на груди, пока недотёпа поднимется на ноги и одумается. Кажется, выводку элиты совсем не понравился исход событий, а еще не понравилось то, что китаец и слова ему не сказал.
– Ты думаешь, что раз умеешь размахивать тут своими руками, то ты крутой, да? Да у моего отца миллионы вон, он тебя в тюрьму упечет на всю твою никчемную жизнь, ты зря руку на меня поднял, – с этими словами парень набрасывается на Луханя и все-таки достигает желаемой цели: дарит тому поцелуй костяшек пальцев с лицом. Кират снова усмехается и чувствует, как по нижней губе стекает отдающая железом жидкость. Хань хватается ладонью за стену и делает еще два шага назад, слегка пошатываясь и приходя в себя. Времени на манёвр ему не хватило, золотой, кажется, вошел во вкус и теперь с заметной уверенностью  надвигается на него. Китаец роняет еле слышное «черт тебя дери» и пытается уйти в сторону от очередного удара, но его тут же ловят под локоть и прикладывают животом о чужое колено. Изо рта вырвался стон, смешанный с каплями крови. Луханю это не нравится, этот цирк пора заканчивать. Он кое-как отпихивает от себя противника и выдает тому серию ударов по лицу, заканчивая самым неприятным – в кадык. Парню, кажется, этого стало достаточно: пошатнувшись, тот упал на пол, откашливаясь и корчась от боли. Словно ястреб, китаец тут же устраивается на чужом животе, одной рукой держа беднягу за ворот рубашки, а второй начиная снова избивать его лицо. Хань продолжал это, уже не обращая внимания на то, что костяшки начинало жечь огнем, а бледную кожу тыльной стороной ладони покрывали брызги и капли чужой крови. Спустя еще несколько ударов он все-таки остановился, намереваясь что-то сказать жертве, но тут, совсем недалеко послышалось постороннее шуршание.
Кират отводит взгляд от окровавленного лица напротив и встречается с чужими широко распахнутыми глазами. Буквально в шагах пятнадцати от него стоит высокий худощавый на вид парнишка, по возрасту, скорее всего, тянущий на первый класс. В голове Лу сразу возникает тысяча и один вопрос, среди которых выделяется один очень важный: как долго он тут стоит и как много он видел? Хань отлипает от парня на полу и тут же поднимается, делая пару шагов по направлению к неожиданному зрителю. «Он не должен быть здесь», – проносится в его голове, прежде чем он задает этот единственный волнующий его вопрос.
– И как давно ты здесь? – Лу достает из кармана брюк носовой платок и брезгливо вытирает костяшки пальцев, отмечая про себя то, что платок нужно будет выкинуть. После он касается чистым уголком своей губы и старается вытереть кровь так, чтобы не запачкать подбородок окончательно. Луханю не нравится этот малый, впрочем, как и то, что его самого только что застали за занятием, за которое, обычно, из подобных заведений исключают сразу и безоговорочно. А этот нерадивый, скорее всего, еще и жалобу накатает, да и все связи свои привлечет. И без разговоров с психологом не обойдется…

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.