[indent] Джэхёну уже двадцать два, и вместо того, чтобы как все нормальные сверстники забивать голову учёбой и несуществующими романами с однокурсницами в каком-нибудь престижному университете ( или не очень ), у него три работы, долги отца, побои от последнего дома стабильно каждую ночь, а ещё упрёки от старшего брата, которому по счастливым обстоятельствам удалось вырваться из этого гадюшника. Гадюшник — это их с отцом однокомнатная квартира, которая осталась им от матери, в своеобразное наследство. На деле же женщина попросту собрала вещи и сбежала, видимо устав от такой “роскошной” жизни, или же она предвидела то днище, к которому так отчаянно стремился её благоверный, и решила на корню обрезать его попытки утянуть её за собой. По сыну она не скучала всё равно, да и он по ней, в общем-то, тоже — отношения у них всё равно никогда не были тёплыми и дружескими, ровно как и с отцом. Джэхёну вообще не повезло родиться в такой семье, а тут ещё и старший брат, который никогда его ни во что не ставил, и слова “любовь” в их семье фигурировало в целом до боли редко ( про себя Джэхён почему-то ещё пытается смягчить это едкое “никогда” ), чего уж говорить о каких-то чувствах, хотя бы издалека походящих на нечто тёплое.

[indent] Практически каждые сутки ему приходится вкалывать на той или иной работе, зарабатывать копейки, чтобы кое-как расплатиться по счетам. Всё остальное ( если что-то оставалось ) уплачивалось по долгам отца, в которые тот успел зарыться до основания, предпочитая не задумываться о том, как эти долги потом отдавать. У него всего одна работа, с которой он чуть ли не каждую неделю почти что вылетает, и как ему удаётся сохранить своё рабочее место — загадка, видимо, даже для его начальства. Джэхёну не особо было интересно, как его отец выпутывается из этих передряг, потому что единственное, что его интересовало — где достать денег, чтобы гарантировать самому себе, что на следующее утро не придут люди с битами требовать долги назад. Он давно уже смирился с этой ситуацией, зависшей на отметке “критично”, забыв толком, что в его возрасте ему бы самое то гоняться за чужими юбками, да по кинотеатрам шляться, просвещаясь культурно. Было бы в разы легче, будь у Джэхёна хотя бы один друг, которому высказаться хотя бы было в пору, но нет, все, кто шагал с ним в ногу уже как несколько лет не отвечают на его сообщения, а при случайной встрече попросту игнорируют. Будь Джэхён на их месте, он тоже бы относился так к себе, потому что стоит ему лишний раз лицо своё встретить в треснувшем зеркале в ванной, как моментально где-то внутри просыпается зверское желание закончить это всё, дабы перестать мучиться, а заодно посмеяться над горе-отцом, которому придётся разгребать то дерьмо, что тот после себя оставит, и долги заодно. 

[indent] Вообще-то парню до сих пор интересно, почему он раньше не собрал все свои манатки и не свалил отсюда, бросив своего нерадивого старика, и не начал жизнь заново, ведь хуже ему уже вряд ли станет. Наверное, Джэхён слабый, раз всё это время не может найти в себе сил сказать отцу “нет”, а ещё заставить себя перестать задумчиво смотреть на каждый острый предмет в радиусе пяти метров, и это как минимум. Хёнджэ ( старое имя, под которым он когда-то хотел писать картины ) не стыдно признаться, что практически каждый день хотя бы раз, но возникает в его голове мысль покончить с собой, потому что, по сути, на этой земле его не держит уже ничего, но сделать это боится, с силами собраться никак не может, а потому продолжает влачить своё существование вперёд, привыкая ко всему дерьму, которое с ним случается.

[indent] Очередной вечер воскресенья, очередная смена в закусочной кончилась, и это означало, что впереди у него ещё целых восемь свободных часов — единственное подобие выходного, которое он получает каждую неделю и, как правило, тратит он их всегда на полноценный сон. Джэхён прощается с коллегами, покидает здание через чёрный ход и практически сразу же спотыкается, не успевая сделать и двух шагов, падает на асфальт и больно подбородком ударяется. На улице, между тем, промозглый холодный январь, на удивление, довольно снежный для здешних мест, так что оказавшись на земле, Хёнджэ пачкается моментально. Изо рта тут же вырываются самые отборные ругательства, которые парень только знал, и поднимается на ноги нехотя, медленно, словно бы ему и распластавшись в грязи было хорошо. Он смиряется и с тем фактом, что, похоже, сон придётся обменять на тщательную стирку, поскольку другой одежды у парня нет и не было. Любимые джинсы в результате падения приобретают очередную дырку, а колено — очередной задел на синяк. Джэхён закидывает потёртый рюкзак на плечо, и лишь стискивая зубы продолжает свой путь домой, где его обязательно ждёт надравшийся в хлам отец, готовый спровоцировать очередную драку или ссору, а ещё готовый подкинуть очередной повод его ненавидеть.

[indent] К большому удивлению Хёнджэ, дома никого не оказывается, и это словно благословение какое-то свыше, что ему не придётся начать орать прямо с порога ( обычно отец даже передохнуть ему не давал, а сразу начинал требовать деньги ). Не проверяя толком, всё ли дома в порядке, он направляется прямиком в ванную, стискивает с себя джинсы, набирает холодной воды в таз, закидывает их туда, а затем хорошенько заправляет остатками стирального порошка, которым не пользовались, наверное, уже больше года ( купить новый Джэхёну всё никак не выдаётся времени, да и желания тоже ). Дутая куртка когда-то ярко-голубого цвета тут же оказывается на полу, предположительно пачкая его ещё не высохшим слоем свежей грязи вперемешку со снегом, в коридоре, а всё потому, что Хёнджэ слишком лень дойти до крючков и повесить её туда, где она должна висеть. Парень успевает натянуть домашние грязные треники, которые стирки не видели уж побольше джинсов, как в дверь тут же начинают ломиться ( не мудрено, звонок-то в квартиру не работает уже давным-давно ). Инстинкт самосохранения тут же велит Джэхёну метнуться к вещам отца, дабы вытащить заготовленный как раз на такие случаи пневматический пистолет ( наверное, следовало бы сказать отцу однажды за него спасибо, и за его службу в полиции тоже ), но добежать он не успевает, как его почти что моментально перехватает чья-то выставленная вперёд рука, сбивающая его с ног. В груди тут же начинает жечь огнём, Хёнджэ практически лишается зрения на какие-то секунды, а потому не сразу понимает, что в квартиру по-хозяйски вошло четверо людей.

[indent] — Какого хуя? — только и успевает он спросить, как на его лицо приземляется чей-то кулак, предположительно ломая нос. Как Джэхён это понял? Однажды ему уже ломали нос далеко в детстве, и это не тот опыт, который ему хотелось бы приобрести вновь, но его мнения, кажется, никто не спрашивал. Запах крови моментально забивает дыхательные пути, и парню приходится откашляться, чтобы не задохнуться. Он слишком отчётливо чувствует, как кровь стекает ему на подбородок, впоследствии начиная капать на пол. Мужчина, который предположительно является главарём данного отряда, занимает место на отцовском кресле поодаль телевизора, где обычно кричит очередной футбольный матч. Хёнджэ не приходится долго думать о том, какие деньги с него пытаются вытрясти в данную минуту, он лишь старается отвечать на поставленные перед ним вопросы, а ещё вежливо добавляет, что денег в данный момент у него нет совсем, но вот с зарплаты на следующей неделе они обязательно появятся. И этот ответ, кажется, совершенно не устраивает бандитов ( а иначе их назвать нельзя ) — Джэхёна вновь ударяют, но теперь под рёбра, не давая даже секунды передохнуть. Перед глазами всё плывет, на ладонях перед собой он видит кровь, и это будто бы башню ему срывает. Кажется, что в этот раз он попал конкретно, и эта мысль находит его, когда ему сквозь боль и чёрные точки перед глазами удаётся заметить пистолет, направленный прямо на его голову.

[indent] Что происходило дальше он плохо помнит — всё происходило как будто бы в какой-то дымке. Помнит, как он вдруг сорвался с места, не понятно откуда найдя силы, чтобы отпихнуть мужчину, который придавливал его ногой к полу, кто-то громко закричал, а он метнулся в сторону единственного окна, после чего прозвучала пара хлопков, и вот он пробивает стекло своим телом и летит с девятого этажа прямо вниз навстречу своей смерти. Что ж, по крайней мере теперь ему не придётся думать о том, где достать эти чёртовы деньги, а ещё бесконечно ссориться с ублюдками родственниками.. И мир вздохнёт спокойно, и ему будет легче. Ведь смерть — это всегда облегчение, верно? Или нет... [AVA]https://i.imgur.com/EIsYsTP.gif[/AVA][NIC]Lee Jaehyun[/NIC]

После изнурительной дневной жары, Сэму пришлось насильно заставить самого себя выйти на улицу. Вообще вечерние прогулки — не его конёк, но погода сама вынуждает идти на подобные уступки самому себе, ибо духота, которая обволокла всю его небольшую квартирку, ясно дала понять, что легче будет проветриться на улице, нежели ждать, пока весь дом, наконец, остынет. Вид у него, если честно, тот ещё: порванные старые джинсы, нестиранные уже, наверное, около пары недель; не менее старая и почти уже выцветшая гавайская рубашка, на расцветку которой всегда жаловались его друзья; сущий кошмар на голове, который и причёской то назвать тяжело, пряди сбились в непослушном бардаке — завершают данный лук дико уставшие глаза с самыми яркими синяками от недосыпа, умело прикрытые солнцезащитными очками. Последние несколько недель нельзя вообще назвать удачными в жизни Сэмми, поскольку работа то и дело подкидывает ему проблем, отношения с близкими были разорваны окончательно ( что не говорило о том, что это избавит от лишних проблем ), а друзья уже порядком надоели с бесконечными предложениями сходить выпить в бар, или затусить в одном из клубов Лос-Анджелеса. Сэм лишь отмахивается от всего, пытаясь выкроить хотя бы пару часов, чтобы побыть наедине с собой, прям как сейчас. Он наконец-то начинает ценить тишину.

Всё же, Лос-Анджелес нравится Сэму, он ему подходит, хоть тот поначалу и сомневался, хорошая ли идея вообще переезжать сюда. Ему нравится это безразличие людей вокруг, нравится, что никто не обращает на него внимания, никто не пристаёт с глупыми вопросами. Если знать, куда идти, то можно найти на редкость приятные и тихие районы, где можно встретить редких прогуливающихся незнакомцев и незнакомок. Да, Сэму здесь комфортно. Помимо прочего, этот город способен предложить десятки развлечений, окунувшись в которые с головой, ты можешь забыть обо всём. Собственно, именно так и проходили дни напролёт, когда в жизни Сэмми произошла, наверное, самая тяжёлая драма, о которой он сейчас вспоминать не особо любит, хотя, это слишком легкое описание — ненавидит. С того момента прошло уже около двух лет, и парень до сих пор не ввязывался ни в одни отношения, боясь возможного повтора то ситуации, что маловероятно ( истинная проблема, скорее, заключалась в том, что старые воспоминания оказались ещё не до конца убитыми ). Родители, из-за которых ему буквально пришлось отказаться от самых сильных чувств, которые тот только был способен испытывать, теперь фигурировали в его жизни довольно редко, что не могло не радовать. Сэм до сих пор на них злится, потому что сейчас он мог быть счастлив, его жизнь могла пестреть яркими красками, и он мог быть одним из тех прохожих, которые всем своим видом показывают, насколько они счастливы, держась за руки и целуясь в общественных местах со своими любимыми. Но откровенный шантаж, к которому прибегнул отец, выбил из-под ног Сэма почву, и где-то с того самого момента любовь к родителям, которую он испытывал когда-то, начала испаряться. И теперь ему предстоит ещё долго ненавидеть самого себя за то, что прогнулся, испугался, и сделал больно не только самому себе, но и тому, кого ранить боялся больше всего на свете.

Мысли, которых он так долго избегал, вновь заполонили его голову, так что Сэм недовольно скалится, не понимая, чем он навлёк на себя данное проклятье именно в этот вечер, когда жить оказалось и без того тяжело. Он не замечает, как внезапно сталкивается с кем-то ( то ли солнцезащитные очки оказались слишком тёмными, то ли действительно задумался настолько, что перестал замечать всё вокруг ). Ему приходится приложить некоторые усилия, чтобы по инерции не упасть на спину — мужчина напротив явно превосходил его по комплекции, а вот куча каких-то бумажек, тут же разлетевшихся по тротуару, буквально кричали о том, что их стоило бы поднять, как можно скорее.

— Простите, я, видимо, задумался, не заметил, как налетел на вас, — Сэм сдвигает очки на макушку и встречается с глазами напротив. Его поражает словно молнией, так, что двигаться прямо сейчас казалось невозможным. Перед ним стоял Николас. Тот самый Николас, с которыми они расстались два года назад, и из-за которого Сэмми страдает до сих пор ( виноват, конечно же, был он сам, но разве самому себе запретишь думать иначе ). — Ник? — очевидно произносит он, не зная, что ему ещё сказать. Он стоит так ещё несколько секунд, пока, наконец, не решает, откашляться и начать собирать разлетевшиеся бумажки. Из всех чёртовых городов Америки им надо было встретиться именно здесь, в Лос-Анджелесе, где живут несколько миллионов людей. И почему, чёрт возьми, именно сейчас, когда он выглядит, как последний наркоман. У судьбы явно есть чувство юмора, и уже в следующую минуту Сэм скидывает очки обратно на переносицу, вспоминая, что его лицо выглядит сейчас не лучшим образом. А вот Николас выглядит поистине роскошно: дорогой костюм, за которым виднеется идеально приглаженная рубашка, правда, без галстука, и расстёгнутая на несколько пуговиц; отросшие волосы, собранные в небольшой хвостик ( Сэм почему-то сразу отмечает про себя, что несколько прядей выбились из хвоста — намеренно или нет, но так выглядит даже лучше ) — словом, будто бы перед ним стоял какой-нибудь крутой бизнесмен или модель, а не тот начинающий риелтор из Пасадены. Глядя на чужой прогресс, Сэму становится явно не по себе. Ему бы убраться отсюда как можно скорее, да забыть об этой встрече, только вот почему-то Сэм чувствует, что бесследно эта встреча не пройдёт для них обоих. [AVA]https://i.imgur.com/L8ZtTKU.gif[/AVA] [NIC]sam[/NIC]