[indent] приходится запрокинуть голову назад, чтобы рассмотреть знакомую многоэтажку полностью.

[indent] джено не мог видеть, что происходит в чужих окнах. они отражали солнечные лучи и ослепляли яркими вспышками, что заставляли щурить взгляд. ему на самом деле даже не нужно было рассматривать их вообще, но он всё равно смог отыскать среди сотен одинаковых оконных рам те несколько, что принадлежали джэхёну. окно на кухню было открыто, наверное, старший просто проветривает помещение. светлые беззаботные мысли почти сразу же отступили.

[indent] стоять вот так перед домом и ничего не делать — это просто; но найти в себе силы, чтобы сделать шаг внутрь выученного за короткое время подъезда, спокойно нажать на кнопку лифта и непринужденно заявиться на порог чужой квартиры — совсем нет. не тогда, как вы расстались из-за, казалось бы, мелочи, которая переросла в серьезную проблему. джено от этой проблемы отходил медленно, тщательно обдумывал каждую минуту того дня, которую мог вспомнить. обрывки воспоминаний не были красочными, скорее серыми и нездоровыми, и от этого хотелось лишь скорее отвязаться. забыть, как страшный сон, после которого каждая прожитая ночь — испытание нервов, сломленной воли и шаткой психики. он просыпался от собственного крика или от непрекращающейся боли, жался ближе к лучшему другу, а иногда просто накрывал себя одеялом с головой. это ни капли не помогало, но дарило чувство защищённости. в собственном построенном шалаше из тонкого одеяла он мог спастись. этого было достаточно первое время.

[indent] сейчас же он из него вышел, вдыхая свежий воздух. ему нечего сказать, хотя до этого он расписывал на помятом листке бумаги долгую речь, которую хотел бы высказать джэхёну. около часа назад этот же листок полетел в урну, что стояла около метро, хотя лучше было бы вообще сжечь, уничтожая каждое написанное слово. в конце концов, он просто делает шаг вперёд, открывая дверь дома. 

[indent] зеркало в просторной кабине лифта говорит красочнее любых слов: яркие огни ламп освещают пожелтевшие пятна-синяки, что хаотично разбросаны по всему лицу; лопнувшие сосуды на глазу блестят неприветливым ярко-красным; а бордовое пятно в уголке губ больше похоже на след от сочной сладкой черники, чем на долгозаживающую болячку. на лице у джено палитра из различных оттенков, которая отпугивает не только встречающийся на пути любопытный народ, но и самого себя. хотя это, конечно, в несколько раз лучше того, что было в первые дни, когда он не мог нормально раскрыть глаз и взглянуть на весь масштаб проблемы. и даже заставить себя продезинфицировать раны было непосильной задачей в тот день. сейчас всё намного стабильнее, но лучше руками не трогать; ощущения, как у свежих ран. только джено не будет сжимать челюсть, чтобы заглушить стоны боли.

[indent] неприятный слуху сигнал лифта оповещает единственного пассажира, что он на нужном этаже.

[indent] коридор совершенно такой же, каким его помнил джено. на самом деле не поменялось практически ничего, просто потому что ли не был здесь около двух недель? никаких масштабных изменений, которые бы вызвали чувство новизны, за короткое время не произошли. но он всё равно неспешно и осторожно ступает по мраморной чистой плитке. звук его шагов в тишине коридора почти не отскакивает от стен и лишь лёгкий шорох одежды выдаёт присутствие одного человека. ли почти сворачивает с нужного пути, кое-как подавляя в себе желание начать тарабанить в дверь квартиры джэмина, только чтобы он скорее пустил его внутрь. будто бы и не было никаких незваных гостей или случайных посетителей в лице одного единственного ли джено. у которого дыхание перехватывает, стоит ему остановиться напротив знакомой массивной двери. если прислушиваться, то в ответ можно получить встречную тишину. словно на всём этаже остановилась жизнь, позволяя парню набраться больше смелости, чем у него есть есть ( читай: никакой, блять, нет ).

[indent] джено давит на дверной звонок сильнее, чем нужно; вместе с этим он рефлекторно дёргается, только чтобы скорее сбежать.

[indent] наверное, он не должен был приходить сюда. просто потому что в голове из тысячи разных мыслей осталось ровным счётом ничего. звенящая пустота, что теперь давила на сознание, заставляя презирать себя за то, что пришёл. а нужно ли им это теперь? все эти разговоры? которые окончатся лишь неловким молчанием, когда кусаешь кончик языка, просто потому что сказать хочется, но нечего, а дальше просто уходи туда, откуда пришёл. и не возвращайся. картинки в голове смазываются реалиями, когда дверь открывает не джэхён, но кто-то очень на него похожий. джено всматривается лучше, глаза щурит, хотя линзы сегодня новые открыл, очевидную мысль ловит — почти-джэхён-но-намного-старше. значит . . . это его отец? он терпеливо ждёт и так же внимательно смотрит в ответ, джено не сразу приходит в себя, когда понимает, что нужно что-то сказать.

[indent] — здравствуйте, меня зовут ли джено, — он не в курсе, знает ли о нём отец старшего, но идея представиться не кажется лишней. хотя его внешний вид вряд ли вяжется с хорошими манерами, — я пришёл к джэхёну, не могли бы вы позвать его? нам с ним нужно поговорить, это . . . это  срочно, — джено мысленно молится всем богам, которых знает, чтобы всё прошло хотя бы самую малость безболезненно; физической ему уже не так страшно, а душевной — очень, но он совсем не знает, чего ожидать от их предстоящего разговора.

[indent] никакие из ожиданий не оправдываются, просто из-за того, что чон старший без предупреждений валит на джено всю правду: джэхён обследуется в больнице, его здесь нет уже около двух недель. и это слишком сильно давит на виски, головной болью выбивая почву из под ног. он такого совершенно не ожидал, а неизвестность лишь усугубляла и без того такое себе состояние. и он кое-как находит в себе силы, чтобы выведать у отца хёна все данные. и то ли чудо, что над его приближающейся истерикой сжалились, то ли в переживания джено действительно поверили, но парень бегом спускался по лестничному пролёту, чуть ли не путаясь в ногах от волнения. всё, что ему нужно было — вызвать такси и приехать к джэхёну как можно скорее. иначе собственная тревожность задушит его прямо под окнами чоновой квартиры.

[indent] — п-пожалуйста, быстрее, — таксист смотрит удивленно, но джено готов отдать все свои наличные, даже если они будут проскакивать на красный и рисковать жизнью ( своя ему не так уж и дорога ).

[indent] такси будто нарочно передвигалось по улицам тэгу так медленно, что нервозность парня с каждой минутой приближалась к отметке «истерика». джено не должен был плакать или придумывать себе что-то, что могло бы воссоздать в его голове страшные картинки издевательств над джэхёном в клинике. может, в четырех стенах его держали привязанным к кровати, насильно заставляя есть таблетки, делающие из него настоящего овоща. или, может быть, они промывали ему мозги, уверяя, что все события до попадания в клинику — лишь выдумка и плохая шутка воображения. и где-то внутри себя ли правда понимал, что с ним там обращались, как с дорогим и редким экспонатом, который должен быть в целости и сохранности. хоть одна царапина приравнивалась к закрытию всего этого медицинского учреждения. правда вывод всё равно был один: у джено слишком хорошее воображение и длинный список прочитанных статей с ужасами больниц, в которые попадали такие люди, как джэ ( на самом деле, даже хуже; просто потому что джено не считал случай джэхёна запущенным ).

[indent] и джено определенно точно не должен был плакать. но пальцы сами по себе смахивали с зажмуренных глаз солёную влагу, а сероватая оболочка покрывалась красными раздраженными нитями, выдавая всё состояние парня.

[indent] он не совсем понимал, куда конкретно они едут. он в тэгу не знал всей окрестности, чтобы точно понять, что здание с обшарпанной желтой штукатуркой на самом деле было старой библиотекой, которую посещали в основном маленькие дети, чтобы выклянчить у пожилой старушки парочку детских книжек с народными сказками; а стоящая в противоположной стороне высотка, что должна была послужить хорошим офисным зданием почти на тридцать этажей, сейчас находилась в плачевном состоянии и лишь единицы понимали, что совсем скоро её придётся снести ( чтобы, конечно же, на месте здания возвести ещё одно с наивными мыслями, что новая постройка уж точно принесёт денег городу ).

[indent] пришлось немного вытянуться вперед, чтобы с заднего сидения углядеть навигатор в телефоне водителя. времени показывалось около четырёх минут пути и примерно два километра с тремя поворотами до конечной точки маршрута. это заставило нервничать ещё больше; у него было около получаса, чтобы собраться с мыслями, подготовить себя ко встречи с тем, кто вызывал всё ещё слишком много противоречивых мыслей и эмоций, но это время потратилось на то, чтобы лишь придумывать и придумывать себе всё то, чего на самом деле не являлось реальностью. джено ощущал себя потерянным и даже не сразу понял, что машина остановилась у огороженной высоким кованым забором территории. он слегка склонил голову в бок, чтобы оглядеть всё получше, но со стороны лишь понял, что место оказалось и правда приличным.

[indent] видимо всё было далеко не так, как представлял себе джено. и от этого он ощущал чувство накрывающего его стыда.

[indent] — спасибо, — взглянув на счетчик, джено недовольно выдохнул, но понимал, что всё это того стоило; мятые купюры из кармана были переданы водителю, что как-то раздраженно поглядывал то на больницу, то на самого парня, и ли принял это за знак, что больше ему не нужно было задерживаться в нагретой печкой машине. становилось душно и ( от чужого липкого _ осуждающего взгляда ) неприятно.

[indent] охранник на вахте встретил его с добродушной улыбкой, слишком учтиво уточняя, куда и зачем идёт джено. на мгновение он и сам не понял, что именно тут забыл. просто беспокойство за дорого человека дало о себе знать, направляя лишь к нему и никуда больше. щёки его в этот же момент стали предательски красные, но ответить пришлось, а ещё протянуть свои документы для записи в толстую потрепанную тетрадь посетителей. охранника, кажется, предупредили заранее, что к пациенту чон джэхёну в ближайшее время приедет гость. и такое внимание к своей персоне смущало ещё больше. не мог же чон старший всё так подготовить? или? думать не хотелось, а навязчивые мысли были так кстати сбиты подошедшей медсестрой, что строгим тоном сказала идти за ней и по пути объясняла все тонкости и правила этого места.

[indent] и хоть со стороны он ощущал царящий в стенах лечебница уют, ему всё равно было не по себе. что, чёрт возьми, он должен сказать джэхёну, когда встретит его? и захочет ли он вообще видеть его, особенно после случившейся ссоры? от воспоминаний ли поморщился, неосознанно потянувшись пальцами к пожелтевшим синякам на лице. стоило как-то спрятать их, но вариантов было не так много. и все они не подходили ему ( да и у него не было тонального крема, чтобы замазать всё это безобразие, хотя джэмин запросто мог помочь ). чужое «ждите здесь» заставило его вздрогнуть, но он, кивнув, послушался. и мягкое кресло прогнулось под тяжестью его веса. сколько он прождал — сложно сказать. время всё ещё тянулось для него невыносимо долго и создавалось ощущение, будто он до сих пор в такси, стоит где-то в пробке, и никак не может добраться до пункта назначения. чтобы просто убедиться, что с джэхёном всё в порядке.

[indent] но дверь открывается с неприятным громким звуком, а встать с места в ту же секунду и не потерять равновесие получается лишь чудом. в проёме стоит джэхён; определенно точно это был он. джено не мог забыть его за какие-то две недели, верно? но щемящее чувство в груди открыто намекало, что он до вновь выступивших на глазах слёз соскучился. он бы не забыл, как выглядит джэхён, даже через три года.

[indent] — джэхён, — чужое имя с губ срывается раньше приветствия, но это его совершенно не заботит. какое счастье, что медсестра, что привела чона, прекрасно понимает всё и молча уходит, оставляя двух парней в комнате. он должен что-то сказать, потому что от тишины, царящей в помещении, становилось тошно, — как ты?

[indent] — джэмин? а, да, конечно, всё в порялке, — он кивает пару раз, плохо вспоминая, что вообще было две недели назад. ему всё ещё немного тошно вспоминать те дни, когда каждое движение сопровождалось адской болью и полнейшей дезориентацией, а собственное тело не слушалось указаний мозга. ему тогда сказали, что это похоже на сотрясение, но он просто проигнорировал, решаясь молча отлежаться. делать вид, что становилось легче — вот что просто, а не лечение и глотание таблеток, от которых тошнило и сводило болезненной судорогой все внутренности. джено немного отбитый и бесстрашный, зато всё ещё живой. и это, кажется, самое главное.

[indent] — значит, лечишься, — он не задаёт вопросов и не рассуждает вслух. он просто сам для себя озвучивает и так понятный факт, будто от этого должно стать хоть что-то понятнее. но ничего не происходит, осознание не настигает его сразу после произнесённого, да и никто не аплодирует ему за поразительную наблюдательность. только явная мысль в голове: идиот.

[indent] — я не надолго, если что, — он мнётся на одном месте, не знает, куда руки деть и в итоге за спиной их скрещивает, хотя так стоять совершенно неудобно, — медсестра сказала, что лучше дать тебе отдохнуть, сказала, что ты спал, а я пришёл внезапно и без предупреждения, так же нельзя совсем, против правил, да и кто я тебе? даже ни разу не близкий родственник. но твой папа он, — маленькая заминка, пара секунд на обдумывание слов и, — он же взял и устроил встречу, так просто, он чёртова важная шишка, наверное, и не такое может, представить страшно, — у джено от волнения и болтливости горло становится совсем сухим, хочется выпить стакана два холодной воды, чтобы легче стало, но отчего-то ли всё равно стоит на своём месте, даже на сантиметр не двигаясь. совсем близко ощущать рядом с собой джэхёна будто бы в один момент стало чем-то новым и неизведанным, чем-то, к чему надо привыкать; учиться заново доверять людям, потому что за его короткий жизненный путь с самим собой он совсем разучился подобному. а когда попытался, то получил букет синяков на лице и испорченную в крови кофту. и спустя время он намного реже винит в этом джэхёна, зато всё чаще — себя и свой дурацкий характер, который каждый раз приводит его в начальную точку пути. ту, что зовётся одиночеством. он от этого сбегал, ещё в сеуле, побросав в сумку только нужное. и вот оно вновь его нагнало.

[indent] — я просто хотел сказать, — делая глубокий вдох, он смелости набирается. разговаривать со старшим оказывается тяжело, он не знает реакции. то есть раньше — знал, мог предполагать или угадывать, а что теперь? остаётся только медленно подбирать слова, — ты не против, если я приду завтра? или, когда можно? послезавтра? где-то на неделе? когда у тебя будет свободное время от посещения врачей, — джено смотрит куга угодно: разглядывает висящие на одинаковом расстоянии картины с изображением летних пейзажей и спокойного моря, джено не в курсе, что это должно означать, но, наверное, постояльцам как-то помогает; поднимает взгляд выше, на ослепляющие своей яркостью лампы, что будто насквозь видят человека, словно рентген; и разглядывает мягкие обивки новеньких диванов, которые стоят по всей комнате, чтобы каждый уместился. джено смотрит куда угодно, но только не на джэхёна, хотя он стоит слишком близко, чтобы просто так игнорировать, но ли, кажется, хорошо наловчился в этом ненужном умении.

[indent] он делает шаг вперёд, в сторону джэхёна, чужое присутствие ощущается ещё тяжелее. он со своей слабостью / влюблённостью в джэхёна ничего поделать не может; она теперь с ним крепко повязана и с первого раза тугие узлы не развязать ( он не уверен, что хочет этого ).

[indent] — я обязательно приду, — он не хочет дотрагиваться до ладони старшего, потому что умом понимает — не отпустит. он его, джэхёна, не отпустит. и поэтому пальцами касается ткани кофты, чуть ниже локтя; сжимает аккуратно пальцами, словно этим движением говорит, что не врёт, что правда придёт, только разрешение дай.

[indent] *

[indent] охранник на выходе провожает его радостным «до встречи», будто он что-то знает. или будто сюда вообще захочется возвращаться. джено бы дорогу в эти жуткие белоснежные стены забыл навсегда, если бы не джэхён, ради которого он ещё обязательно вернётся. чтобы вновь поздороваться со странным охранником и поставить подпись в тетрадке посещений, чтобы встретить недовольную медсестру и всё равно ей улыбнуться, даже не получая в ответ ничего похожего на радость, чтобы ещё раз увидеть джэхёна и вывести на свежий воздух, совсем не думая, что они в больнице, ведь легче представлять, что они гуляют в парке, как в их первые неловкие встречи. может, потому что у них есть ещё шанс? или пародия на него.