[indent] Чужие слова эхом разносятся где-то внутри черепной коробки. Посредник. Некий Коди Фёрн. С каких пор ты стал мешать личную жизнь с работой ? И правда, с каких пор ? Гаррет не помнит, да и важно ли это теперь, когда ему указали на дверь, оставив наедине со всей этой информацией. Руки Томаса грубые, он не церемонится, выталкивая с территории особняка, краем уха Хэдлунд ещё слышит его издёвки, но лишь краем — полноценно сконцентрировать слух тяжело, когда хер знает откуда взявшиеся барабаны заглушают целую жизнь вокруг, а перед глазами вместо привычного мира предстаёт сплошное размытое пятно. Он не плачет, он так выражает свою злость, бесконечную и огненно-яркую, словно вспышка фейерверка. Руки трясутся, сейчас бы закурить, но всё, что делают пальцы, не поддаваясь хозяйскому контролю, лишь сжимаются в кулаки, оставляя глубокие вмятины от ногтей на ладонях. Больше всего в этой жизни Хэдлунд ненавидит две вещи : когда из него делают дурака, и когда ему угрожают — сегодня его босс преподнёс ему обе, да и не просто преподнёс, он просто выпорол его на глазах у людей, которых Гаррет предпочёл бы век не видеть вообще. Его отчитали, словно маленького ребёнка, свысока сбросив на него груз в виде фактов, которые от него были скрыты. 

  [indent]  Так все были в курсе ? Томас, Джозеф, Астрид ? Может, даже чёртов дворецкий ?

  [indent]  А самое главное, в курсе был Чарли.

[indent]  И это говно уже никак за собой не подметёшь. Ты теряешь форму, Гаррет. Ты размяк. Тобой воспользовались, тебя подмяли, а ты и уши развесил на красивые слова и смазливую мордашку. За всю свою жизнь ты ни разу не давал такой слабины, а вот полгода бок о бок с первым попавшимся под руку пацаном, и ты потёк, как последняя сучка. Браво, пёс. У тебя была единственная задача по жизни : защищать своего хозяина, прислуживать ему так, как никто ему не служил ( даже этот блядский Том ). Но ты и с этим не справился. Столько лет безупречной службы, и всё к хуям собачьим, потому что ты слишком сильно хотел забить чем-то... нет, кем-то зияющую дыру у тебя меж лёгких. Нет, это всё байда для маленьких девочек.

  [indent] Когда красная пелена, наконец, спадает с глаз, Хэдлунд делает глубокий вдох, срывается с места и быстрым уверенным шагом сокращает расстояние до ближайшей станции метро. И тут до него внезапно доходит один довольно забавный факт. Поначалу он не задумываясь стал защищать Коди, но стоило оказаться на свежем воздухе, пару минут потупить и потонуть в смеси из разнообразных эмоций, как перед глазами, наконец, смог материализоваться истинный и самый важный вопрос : действительно ли Фёрн крыса ? Даже забавно, насколько Гаррет по итогу оказался верен Хэннэму, раз начал думать, что всё, что озвучил последний — правда. Но каков шанс, что это не подстава от кого-то изнутри ? Что если кто-то пытается их рассорить, развести, как лохов и оставить ни с чем. Кто-то, кому явно на руку отстранение Хэдлунда от дел. Слишком много вопросов, а у Гаррета совершенно нет времени думать об этом. С другой стороны, всё можно решить довольно простым дедовским способом. Его любимым, собственно.

[indent]  И небо окрашивается в красный, я чувствую, что меняюсь, потому что мой мир начинает разделяться, и я бросаю на тебя свой последний взгляд...

 

[indent]  Нет-нет-нет. Нельзя действовать так быстро. Хэдлунд всегда был импульсивным, несдержанным, излишне резким. Он редко думает головой, ведь для этого всегда есть кто-то, кто находится выше него по статусу. Его дело заботиться о том, чтобы проблемы исчезали, а вместе с ними и их источники. Его задача искоренять подобное, и в этот раз об этой самой проблеме ему тоже придётся позаботиться, только думать придётся самому. И вопреки всему своему естеству Гаррет принимает решение. Фёрну придётся объясниться, и он расскажет всю правду. Неважно относительно чего. Он расскажет всё, что знает, и будет умолять Хэдлунда выслушать даже больше. В конце концов развязывать языки Гаррет умеет как никто другой — это одна из прелестей его работы.

[indent]  Прошло уже полтора месяца. 45 дней, если быть точным. Чертовски ебанутых дней с того момента, как Гаррет, наконец, разузнал всю правду. Только вот открыть её своему боссу он всё никак не решается, медлит, откладывает в долгий ящик. Странное чувство, ведь он должен радоваться — долгожданная правда, наконец, была озвучена вслух, можно снова вернуться к Чарли, рассказать ему всё, пару минут постоять на коленях и, наконец, вернуть всё как было. Но нет. Хэдлунд теряется в количестве алкоголя, которого стало слишком много, теряется в том рое мыслей, которые теперь тяготят его голову, теряется от того, что у него в груди снова дыра, которая умудрилась разрастись ещё сильнее, чем предыдущая. Отчего именно ? А хуй знает. Может быть, из-за этого, что его бойфренд оказался не таким уж белым и пушистым, как он считал, а может быть из-за его говнюка-босса, который дал ему поджопник и с тех пор поддерживал связь через посредника, отрезав любой путь Гаррета назад. А может быть из-за того, что Хэдлунд и бойфренда себе завёл лишь потому, что человек, который почему-то так прочно закрепился где-то внутри, никогда в жизни не захочет ничего большего с таким, как он. Это, блять, сложно как-то, и не в его духе совсем — париться о таких вещах — но ведь и он человек, тоже чувствует, тоже мыслит, хоть и отчаянно старается завязать с этим. « Думать » вообще вещь переоценённая. Она только и делает, что приносит боль, которую никаким виски уже не запьёшь, хоть и очень хочется пытаться вновь и вновь. 43 дня прошло, а получается также скверно.

  [indent] Надо рассказать. Ты так давно его не видел. Но захочет ли он видеть тебя ? Нет. Но с каких пор тебя заботит то, что хотят и думают другие ? Ты всегда делал то, что хотел.

  [indent] Всегда делал, что хотел. И это чистая правда. За это время ему приходили редкие указания от Чарли. Он выполняет свою работу с прежним усердием, хер знает откуда взявшимся профессионализмом ( приходит со временем всё-таки ), отправляет результаты Оливеру, а спустя полчаса уже валяется полупьяный на полу в собственной кухне, где когда-то Фёрн готовил ему завтрак. Всё здесь напоминает ему о том, как он проебался. Всё напоминает ему о Коди, и от этого на душе как-то скверненько. Хочется расхерачить всё к хуям, устроить ремонт, ведь деньги есть, и Гаррет вполне мог бы себе это позволить. Но зачем и ради чего ? Чтобы почувствовать себя лучше ? Бред это всё. Ты можешь поменять обои на стенах, но это не заставит тебя забыть то, что происходило рядом с этими самыми стенами. А под пальцами Хэдлунд всё ещё чувствует чужую разгорячённую кожу, и она принадлежит не тому.

[indent]  Надо рассказать, Хэдлунд.

[indent]  Надо. Но почему сейчас ? Сейчас ему прекрасно лежится на этом самом кухонном полу, раскуривая уже, наверное, пятую сигарету подряд. По щеке мажет пеплом потной ладонью, а на потолке всё внимание привлекает к себе светильник, который выбирал Коди. Ёбаный светильник. Есть в этой квартире хоть одна вещь, которая не будет сводить все мысли к нему ? Хэдлунд смеётся, проливая пиво ( сегодня он решил начать с малого ) себе на лицо, пытаясь отпустить, наконец, хотя бы одну мысль в свободный полёт. И вроде как получается.

[indent]  Надо рассказать.

  [indent] — Да с хуя ли я должен ? Ладно, я правда должен, — довольно короткий, но содержательный диалог с самим собой уже в три часа ночи, когда пива в доме не остаётся, а за виски просто лень тянуться — и дело сделано. Решение принято. Осталось только себя привести в божеский вид, а то за эти полтора месяца Хэдлунда можно разве что за бомжа из ближайшей подворотни принять. На телефоне красуется надпись « Пропущенных вызовов : 7, от Леа ». Надо перезвонить, но так не хочется, ведь она присядет ему на уши за то, что тот не берёт трубку уже вторую неделю ( лишь подчищает извещения о пропущенных вызовах, чтобы глаза не мозолили ) . А зря, ведь она хороший друг. Единственный, вообще-то, из всех, кто остался с Хэдлундом после того конфликта с « ми-5 ». И она единственная, кто может заявиться к нему в пять утра, пока он спит, пытаясь протрезветь, чтобы на следующий день начать поднимать себя с этого ебучего дня.

[indent]  — Ты выглядишь как дерьмо, — с порога не щадит, и никогда не щадила, да и должна ли ? Нет, вроде. Гаррет глаза еле продрать умудряется, когда мимо него шелестит подол её вечернего платья, а воздух  заполняется каким-то приторным, но, несомненно, дорогим, запахом её парфюма. — Твою мать, и ты живёшь в этом свинарнике ? — глядит на него с укором, приспустив на переносицу солнцезащитные очки. Зачем они ей в пять утра ? Хэдлунд ведёт пальцами по влажным ещё от пива волосам, зачёсывая их назад, чтобы не мешали разглядывать её фигуру дальше. Она знает, что он так пялится каждый раз и позволяет ему это делать. — Ты не брал трубку, и я решила, что ты умер, или вроде того.

[indent]  — Ты ебанулась ? — прерывает её слова Гаррет, выставляя ладонь перед собой, когда девушка нагло и без предупреждения включает основной свет в кухне, нарушая всю магию щадящего приглушённого освещения. Блядский светильник вот-вот выжжет его глаза, что было бы довольно иронично. Хотя, можно ли это считать справедливым наказанием за то, что случилось с Коди ? Вряд ли. — Ты даже десяти звонков не оставила за сегодня, а уже примчалась сюда, какого хуя ? Я пытаюсь проспаться, а ты мне мешаешь. Давай на выход, — бесцеремонно хватает её под локоть и ведёт за собой к выходу, не заботясь о том, что Леа буквально спотыкается о весь тот мусор, что разбросан по полу, и чуть ли не падает в какой-то момент.

[indent]  — Ну уж нет, Хэдлунд. Я вижу, что с тобой что-то не так, и я отсюда не уйду, пока не пойму, что именно. Ты уже неделями трубку не берёшь, если вдруг тебе память отшибло. Это как-то связано с твоей работой ? С твоим боссом ? — последние два вопроса как будто выбивают у него почву из-под ног. Всё тело прошибает внезапной крупной дрожью, и Хэдлунд выпускает чужую руку из мёртвой хватки ( наверное, у неё останутся синяки ). Мысли о Чарли вновь оказываются громче всех остальных, и это как-то уже подзаёбывает. — Откуда ты знаешь ? — тихо прерывает он двухминутную неловкую паузу. — Потому что стоит ему позвонить, ты срываешься со всех своих дел и едешь к нему. Это говорит громче всяких слов. Он так много для тебя значит, да ? — рассказать бы ей правду. Хоть раз в этой ёбаной жизни довериться бы хоть кому-нибудь, ведь это так просто... но не для Гаррета. Максимум информации, который он способен ей дать сейчас — это нерешительный кивок головой, и этого оказывается достаточно. Леа обнимает его, скорее всего пачкая свою чистую куртку об его заблёванную футболку, и держит так, пока дрожь не проходит окончательно. Надо будет потом сказать ей спасибо.