[indent]  в наушниках играет нечто меланхоличное, заунывное, рвущее душу на куски, что довольно органично сочетается со свинцовыми ноябрьскими тучами, нависшими над городом и смурным настроением, что невольно обволакивает сознание николаса мягким покрывалом. из груди вырывается тяжёлый вздох, когда взгляд возвращается к диалогу и упирается в имя контакта, что ещё минуты назад отвечал на его сообщения. ван проверяет нет ли рядом кого-то, кто мог бы подглядеть в дисплей, и резким движением указательного пальца отматывает историю сильно назад, мысленно возвращаясь к событиям прошлой ночи, из которых он ни черта не помнит, потому что душевные терзания и бутылка отцовского виски — смесь в принципе опасная, и как нико выяснил на себе, довольно губительная не только для организма, но и для человеческим отношений. хотя внутри теплится надежда, что ещё не всё потеряно, но предсказать реакцию маки на его заявление о том, что у них случился вирт ( дважды, твою мать ), пока сам николас был дико пьян, он не берётся. младший был для него загадкой, так что парень делает ставку пятьдесят на пятьдесят, уравнивания шансы быть посланным и понятым, ведь как там говорят: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке, да? в своём уме ван ни за что бы не отважился на подобное безумие, но пара глотков не самого щадящего алкоголя, и вот он уже настрачивает маки о том, как сильно его хочет — поворотный момент, достойный разве что дорамы. это нельзя было назвать ложью, потому что все слова, что были отправлены в этот злосчастный диалог, являлись истиной, которую парень оберегал и запирал где-то внутри под десятком замков, не меньше, уже довольно долгое время. и вот теперь, когда правда вскрылась… николас не совсем понимает позицию младшего, который будто бы с готовностью поддержал это наваждение, что нашло на него ночью, а он был трезв, в отличие от самого нико.

  [indent]  механический голос сообщает о нужной остановке, парень вынужденно блокирует телефон и убирает в карман пальто, направляясь к выходу из автобуса. сегодня пришлось добираться до общежития своим ходом, поскольку отцовский водитель умчал с родителями по делам ещё до его пробуждения, тем самым нежелательно растянув хронометраж поездки. холодный воздух вновь с непривычки неприятно ударяет в лицо, и песня сменяется чем-то громким, врезаясь мощным напором инструментов в барабанные перепонки, грозясь их травмировать как минимум — что даже хорошо, нико будто бы просыпается, наконец, осознание того, что совсем скоро он будет на месте, терзает его изнутри, пожалуй, сильнее нужного, и обычно спокойный и стойкий в стрессовых ситуациях николас ван вот-вот начнёт паниковать. всё-таки с подобным пиздецом он имеет дело довольно редко, и как себя вести сам не знает, лишь пытается следовать привычному течению и сохранять самообладание, дабы ничего не вышло из-под контроля. проблемой может стать лишь маки, потому что ван не уверен, что, увидев младшего, он сможет сдержать себя, чтобы не наброситься на губы, о которых грезит уже которые сутки.

  [indent]  нико лавирует между встречающимися ему на пути учениками, что в это воскресенье стремятся покинуть территорию общежития ради вылазок в город, и лишь легко кивает знакомым, не планируя останавливаться ради дежурного диалога с банальными вопросами типа «как дела», от которых, если честно, уже подташнивает. он пренебрежительно фыркает, когда кто-то касается его предплечья, желая остановить несущегося вперёд парня именно с этой целью, на что тот лишь грубо дёргает рукой и даже не оборачиваясь на внешний раздражитель, продолжает свой путь — он торопится, ведь и так заставил хироту ждать лишние сутки. ещё десяток его широких шагов, и перед лицом окажется заветная дверь, но неожиданно нико медлит, останавливается на пути, вгрызаясь взглядом в окна второго этажа и принимается выводить ногтями на картоне, опоясывающем стакан с кофе, купленный для маки по дороге, узоры и нижнюю губу обкусывать, пока внутри вновь нарастает что-то тревожное. его плеча касается рука, и он вздрагивает, резко сдёргивая наушники с головы, оборачивается и тут же встречается с учтивой и всегда вежливой улыбкой таки, что, видимо, возвращался с привычной утренней пробежки. грубить ему не хочется, поэтому николас выдавливает ответную улыбку и всё-таки позволяет этому небольшому дежурному диалогу завязаться. они тратят на это не более двух минут, и вот такаяма уже машет ему рукой напоследок, поселяя внутри частицу какого-то непонятного спокойствия — ван выдыхает, обращая свой взор к небу, и дёргается, когда ему на щеку приземляется капля дождя. сама погода делает всё, чтобы загнать парня внутрь здания, и ему ничего не остаётся, кроме как сдаться и скрыться за массивными дверями.

  [indent]  внутри тепло, даже душно, что почти моментально рождает желание вернуться обратно на улицу, но уже разошедшийся снаружи дождь развеивает этот порыв на мелкие частицы. с николасом здоровается каждый студент, что встречается ему по пути, и это излишнее внимание к его персоне начинает порядком надоедать, про себя ван молится всем существующим богам о том, чтобы его не перехватил кто-то из пловцов, тогда он рискует до их с маки комнаты вообще никогда не дойти, но мироздание над ним сжалилось, до родной двери он доходит без лишних раздражителей, только вот войти в комнату не решается сразу, медлит и топчется на одном месте, пытаясь задать для себя какую-то общую концепцию поведения, ведь ситуация сложилась не из простых, и когда его ладонь автоматически дёргает ручку двери, впуская парня внутрь, его довольно быстро настигает осознание, что всё это было зря — какие-то тактики и стратегии здесь будут неприменимы, потому что стоит ему вновь увидеть маки перед собой, как в голове образуется непонятного происхождения густой туман. ещё в субботу они должны были поговорить о том, что случилось между ними в бассейне, ещё тогда николас должен был задать младшему дико волнующие, но вместе с тем убийственные для него самого вопросы, чтобы наконец-то разобраться в том, что между ними двумя происходит. в своих чувствах он давно уже уверен, а вот в чувствах маки… ещё днями ранее он не был уверен, что их дружба продержится хотя бы лишний месяц, а сейчас он заглядывает в чужие глаза и встаёт истуканом, прекрасно понимая, что ради этих глаз он готов положить на плаху собственную голову, если потребуется.

  [indent]  — привет, — произносит тихо, но довольно уверенно, когда, наконец-то, позволяет себе отмереть, на губах играет мягкая улыбка, он ставит стакан с кофе на чужой стол, придвинутый к окну, выуживает из кармана бережно обёрнутый бумагой онигири, и цепляется взглядом за дождь, бьющий каплями о комнатное окно, что давно уже перерос в ливень, заглушая все посторонние уличные звуки. как в тему. николас хмыкает про себя и отбрасывает пальто на собственную кровать, тут же засучивая края рубашки к локтям. — слушай, маки, я, — стоит ему развернуться на месте, намереваясь вновь встретиться с младшим взглядом, как он внезапно находит того стоящим рядом, чуть ли не вплотную. он даже и не думал приступать к своему завтраку, что его хён так бережно вёз с собой через полгорода, и теперь он просто стоял и смотрел ему в глаза так смело и открыто, что у николаса моментально перехватывает дыхание. он надеялся, что им удастся поговорить сразу, но случается как раз то, чего он боялся больше всего — они в опасной близости друг для друга, почти что в губительной, и ван не уверен, что сможет сдержаться, да и нужно ли вообще. в голове урывками проносятся моменты из их переписки, воображение рисует картинки, что распалял своими разгорячёнными словами хирота, и система даёт ожидаемый сбой. его тянет вперёд по инерции, заставляя впечататься в чужие губы намертво, ладони находят своё пристанище на талии младшего, крепко цепляясь пальцами за ткань майки пальцами, николас вжимается в ещё тёплое после сна тело и терзает эти чёртовы губы поцелуем, что за какие-то секунды становится неимоверно горячим, прямо-таки обжигающим. вану срывает крышу, когда маки пускает в ход язык, и он едва находит в себе силы, чтобы отстраниться. на задворках пульсирует мысль о том, что доступ в их комнату есть у любого желающего, и если их кто-то сейчас прервёт, то одной смертью этот университет точно не отделается. — подожди, сейчас, отойди-ка, — толкает маки слегка вперёд, выдвигает из-за стола деревянный стул и двигает его тут же к двери, подпирая спинкой ручку так, чтобы в комнату было затруднительно зайти. приёмчик избитый и часто используемый разве что в фильмах, но николас уверен, что это сработает, если не воспрепятствует чужому проникновению в их обитель, то хотя бы задержит, как минимум, тем самым выигрывая для них обоих время чтобы попытаться как-то все намёки на происходящее если не скрыть, то хотя бы замаскировать. ван улыбается собственной предприимчивости ( или выражению лица хироты, что явно был впечатлён данным действием ), после чего возвращается к младшему, в этот раз сходу забираясь пальцами под ткань чужой майки. — так на чём мы остановились?