звонкий ветер теряется в золоте волос, однотипный пейзаж без устали проплывает мимо. ривер давит педаль газа своей «молнии» в пол, несётся, не имея конечной точки, лишь бы убраться подальше отсюда и больше никогда не возвращаться, и волей случая останавливается в столице. в лондоне его никто не ждёт, он сбегает сюда из ливерпуля спустя много-много лет сложных отношений с отцом — не оправдал ожиданий, не выдержал психологического давления, не смирился, не смог, в общем, в этом плане у него всё довольно избито, и когда спрашивают, то о своей семье он не рассказывает много. молчит, как будто и не о чем совсем говорить, ни о том, что мать покончила с собой, когда ему было только пятнадцать, ни о том, что отец его — бывший военный, ныне коп, воспитывал из него не ребёнка, а скорее собаку. подай-принеси, ремнём по хребтине, ни в коем случае родителю не перечь. и все эти воспоминания риверу при случае морозят затылок, поэтому о причине своей ненависти к людям он тоже не говорит, как не говорит и о том, почему мало кому, нет, в принципе никому в этом мире не доверяет. наверняка из него получился бы ценный весьма пациент, но ривер отрицает существование терапии, ведь всю его жизнь его учили терпеть, стойко подниматься, когда упал, даже если расквасил всё своё лицо в мясо, и он терпит, терпит до последнего, пока фитиль внутри него в уголёк не сгорит. он сгорал, сгорал всего несколько раз, но каждый этот раз рубцом ложился на его ненадёжную душу, так что о своём поведении ривер не называет причин, как и никому заинтересованному об их существовании не заявляет. для него в порядке вещей не перезвонить, если обещал, для него абсолютная норма одним промозглым утром исчезнуть. ривер не привязывается, даже если сам кого-то в то время цепляет сильно, а если чувствует, что что-то непривычное в нём расцветает, то старается вырывать те ростки с корнем — отношения ему не нужны, друзей ривер тоже не держит, предпочитая рассчитывать только на себя и на шуршащие в карманах бумажки — у него особый пунктик на наличку, поэтому зачастую на работе ему именно так и платят, а если отказываются, то новое место найти совершенно не сложно. сегодня здесь, завтра — там, ривер привык менять съёмные квартиры, адреса, привык не запоминать новые рабочие коллективы, потому что кто знает, может, через месяц-два его уже в какое-то новое место унесёт. непостоянный, переменчивый, мимолётный, зато пожизненно уверенный в собственной правоте и довольно самостоятельный, чтобы по возможности не зависеть совсем ни от кого. ривер непривердлив, ночевать может в машине, но всё-таки принципиален в каких-то моментах, например, он ни за что не обижает слабых, но на равных или даже сильных относительно его самого нарывается за милую душу. второе имя ривера — шум, там, где он, часто происходит какая-то суета, он зачинает разборки, он же вписывается в чужие. умело игнорирует физическую боль, много-много раз ломал себе пальцы, но едва ли этот опыт ему чему-нибудь полезному научил, он из тех, кто прыгает на одни и те же грабли, и делает это с удовольствием. иногда кажется, что исход ему безразличен, но на деле за всем этим безумием ривер маскирует свой главный страх — забыться. он видел что это такое своими глазами: в последние годы на могилу матери приходит лишь он один. так что ривер вмажется на двухста в бетонную стену, подожжёт сам себя, сделает, что угодно, лишь бы не остаться бестолково забытым.